о норвежце, а сага – о свее, но идентичность имени и ряд сходных элементов сюжета, таких как пребывание и служба в Гардарики, близость к Ингигерд, дают основания полагать, что сюжет о некоем Эймунде, прославившемся своей доблестью на службе у Ярослава Мудрого, существовал в двух версиях (см.: Введение. С. 68). Фактически в «Саге об Ингваре» в сжатом виде излагается история детства и юности героя, рассказывается об основном конфликте – присвоении конунгом Эйриком Победоносным земель, принадлежавших Аки, конфликте, который заставил Эймунда бежать от сына Эйрика – Олава Шведского на Русь ко двору Ярослава Мудрого. О пребывании Эймунда у Ярослава «Сага об Ингваре» рассказывает весьма кратко, в отличие от «Пряди об Эймунде», которая практически целиком посвящена рассказу о его службе во главе наемной дружины князя и его брата. Можно полагать, что исходное сказание, целиком не дошедшее до нас, включало и основы тех сюжетов, которые вошли в сагу, и более полный рассказ о службе норманнов на Руси, сохранившийся в пряди. Рассказы «Пряди об Эймунде» и «Саги об Ингваре» сопоставлены во Введении (С. 68–75). См. также: Глазырина 2001 г.

15 …и было там в Упсале множество людей, потому что там собрались все лучшие люди Свитьода. – Свадебный пир в честь Эйрика Победоносного и Ауд, дочери ярла Хакона из Норвегии, по Н. Брокману, состоялся в 992 г. (Brocman 1762. Bls. 2).

Упсала (Uppsalir). – Выбор места для проведения свадебного пира весьма показателен, так как именно Упсала была оплотом язычества (которого, как известно, придерживались как ярл Хакон, так и Эйрик Победоносный) и оставалась им еще продолжительное время после введения христианства. В начале XI в., предположительно около 1008 г., Олав Шведский принял крещение вместе со своей семьей и дружиной в королевской усадьбе Хусабю в Вестеръётланде и решительно насаждал новую веру в своей стране, но христианство закреплялось в Швеции медленно. Позиции язычества были невероятно сильны, особенно среди свеев, например в Упланде, где центром язычества была Упсала. Упсальский храм, вероятно, вплоть до 80-х гг. XI в., продолжал играть важную роль в жизни страны, и под его влиянием основная масса населения свейских областей продолжала придерживаться прежней веры. Быстро и бесповоротно христианство победило лишь в Сигтуне, которая была тесно связана с западными христианизированными странами (Шаскольский 1974. С. 80–81).

16 Вейцла (veizla) – здесь: свадебный пир. Ср. коммент. 12.

17 Затем государство взял Олав… – Начало правления Олава Шведского относится к 995 г. Н. Брокман датировал это событие годом раньше, т. е. 994 г. (Brocman 1762. Bls. 3).

18 У конунга Олава была дочь, которую звали Ингигерд. Они с Эймундом любили друг друга как родственники… – По Брокману, действие происходит в 1000 г. (Brocman 1762. Bls. 4).

Ингигерд (Ingigerðr) – женское имя, распространенное в знатных родах Норвегии и Швеции с раннего времени; неоднократно упомянуто в шведских рунических надписях XI в. (Owe 1993. S. 43). В Исландию имя приходит позже, очевидно в конце XII в., но не становится здесь популярным (Lind 1909. Sp. 632–634; Einar Ól. Sveinsson 1936. Bls. 194).

Несмотря на широкую известность имени в Скандинавии, не так много женских персонажей саг названы им. Очевидно, имя Ингигерд у авторов и слушателей саг устойчиво ассоциировалось с дочерью Олава Шведского, которая стала своего рода образцом для создания вымышленных женских образов в поздних сагах о древних временах, но и в них всего семь героинь носят его, пять из которых появляются в сюжетах, связанных с Русью. Это, несомненно, обусловлено стремлением авторов саг использовать в своих произведениях традиционные исторические сведения.

Ингигерд, дочь Олава Шведского, известна по многим древнескандинавским письменным памятникам, главным образом в связи с династическим браком, заключенным между ней и Ярославом Мудрым (подробнее см. коммент. 22 и 23).

Они с Эймундом любили друг друга как родственники (Þau Eymundr unnuzt micit fyrir frœndsemi saker). – Древнеисландская фраза допускает различные толкования в зависимости от того, какой перевод выражения fyrir frœndsemi saker будет предпочтен: 1) «несмотря на то, что они были родственниками»; 2) «потому что они были родственниками»; 3) «так как родственникам подобает [любить друг друга]». Поскольку описанные далее события, в ходе которых Ингигерд находит раненного конунгом Олавом Эймунда в лесу, лечит его, а затем помогает ему раздобыть корабль и скрыться от преследовавшего его конунга, так же как и краткое описание пребывания Эймунда в Хольмгарде (Новгороде), не содержат никаких указаний или намеков на возможность романтических отношений между героями, для перевода выбран вариант «они любили друг друга как родственники». Согласно генеалогии, реконструированной М. Ларссоном, Ингигерд и Эймунд были двоюродными братом и сестрой (Larsson 1990а. P. 29).

19 Когда конунг Олав узнал об этом, созвал он тинг… – Упомянутая в саге реалия – необходимость созыва тинга правящим конунгом – отсылает к тому историческому периоду, когда правитель страны еще не мог самостоятельно принимать серьезные решения, не посоветовавшись предварительно с хёвдингами и местной знатью.

20 Эймунд был объявлен изгнанным и вне закона во всем своем государстве… – Законодательство скандинавских стран в Средневековье предусматривало, что за совершение тяжких преступлений человек может быть объявлен вне закона (utlægur). Градации данного наказания четко сформулированы в исландском судебнике «Серый Гусь». Наиболее тяжелое наказание заключалось в утрате преступником всей собственности (о чем решение принимал конфискационный суд) и общественного статуса; никто из соотечественников не имел права оказывать ему какую-либо помощь. В результате преступник не мог более оставаться на территории своей страны и вынужден был сразу после суда покинуть ее навсегда; он не имел права приближаться к ее берегам. Менее серьезное преступление влекло за собой конфискацию имущества; человек также должен был покинуть страну на три года, но за ним сохранялось место жительства, ему давалось право прохода по стране и не возбранялось получение помощи. В отдельных случаях, когда преступление классифицировалось как тяжелое, но имелись смягчающие обстоятельства, суд мог увеличить срок пребывания человека в изгнании (Grágás. P. 7–8; см. также: K:53, K:60, K:77).

В саге не конкретизировано, какова была степень наказания, которому подвергся Эймунд за свой проступок. Примечательно, однако, употребление в данной фразе определения свой («во всем своем государстве»), которое может обозначать как территорию, когда-то находившуюся во владении предков Эймунда, так и собственно Швецию.

Рассказ о бое между людьми конунга Олава и Эймундом и последовавшем за ним изгнании Эймунда из Свитьода датирован Н. Брокманом 1013 г. (Brocman 1762. Bls. 4).

21 …и отправился он в грабительский поход… – Слово hernaðr – «грабительский поход» (обычно в выражении fara í hernað – «ходить в грабительский поход») – часто встречается в сагах. Им обозначается кратковременный военный поход, предпринятый с целью быстрой и легкой наживы, сопровождавшийся грабежом и опустошением территории, на которой происходила данная акция. В древнескандинавских текстах слово воспринимается как нейтральный термин, без каких-либо негативных коннотаций. В судебнике «Серый Гусь» слово hernaðr используется как юридический термин.

22 Несколько зим спустя посватался к Ингигерд тот конунг, который звался Ярицлейв… – Сообщение о сватовстве конунга