бросилась на саму Веронику. Антон едва успел кошку перехватить, попутно отшвыривая Веронику. Упавшая Ника прошептала, но слова были хорошо слышны всем:

— Тоха, что же ты наделал?! Что же ты наделал?!

Парень прижимал барса плечом, обезумевшая зверюга шипела.

— Я, — сбивающимся от дыхания голосом начал Антон, — я поставлю на неё свою метку, как они поставили на тебя!

— Антон, — Вероника постаралась вложить все чувства в слова. — Это было безумно больно, я едва не умерла. И если б не Алекс, умерла бы!

Антон выглядел изумленным.

— Знаешь, о чем Алекс жалеет больше всего? — продолжила Вероника, видя, что и толпа как-то притихла, и Тоха явно в нерешительности.

— О чем? — Антом продолжал удерживать все еще выкручивающуюся барсиху.

— Что сделал это. Что поставил метку на меня.

— Еще б, сестренка! Ты ему всю жизнь испортила! Наша девочка, наша лисичка!

— Нет, Антон. Ты не прав. Я не знаю, что произошло. И в чем меня обвиняют, или за что превозносят.

Тоха замер.

— Я люблю его. А он… он влюблен в меня. Как ты влюблен в Алису.

Глаза Антона расширились, фраза явно его дезориентировала, он чуть ослабил хватку, чем и воспользовалась барсиха, тут же впившись парню в шею. Антон взвыл, но к всеобщему изумлению барсиха остановилась и забито шарахнулась в сторону.

Антон, едва не попрощавшийся с жизнью, выглядел просто потрясенным.

— Кажется, Тоха, это на тебе поставили метку, — заметила Вероника. Алиса-таки пришла в себя и тут же потеряла сознание, но уже в теле девушки. Растерянная толпа не знала, что делать дальше. Тоха кривясь от боли, зажал едва не ставшую смертельной рану.

— Твою ж мать, больно! — взвыл парень.

— И ты хотел Алисе этого? — Вероника смотрела на брата. Но Тоха не смотрел на Веронику, он смотрел на лежавшую без сознания Алису. Кто-то из толпы решил потыкать беззащитную девушку сапогом, за что тут же оказался с выбитым зубом и разбитым носом от самого Антона. Молодой волчок взвыл, а Тоха повернулся к Веронике:

— Она враг!

— Она маленькая испуганная девочка, настолько испуганная, что у неё даже не хватило смелости тебя ранить по-настоящему.

— Ты не понимаешь! Они убили отца! В его дневнике…

— Все ложь, если это вообще его дневник, — заметила Вероника. Тоха непонимающе вскинул брови:

— В тебе говорит метка!

— Во мне говорит здравый смысл. Ты знаешь такую профессию, как графология?

— И что?

— Буква «д» в письмах к моей маме и дневнике отличаются. Тебе соврали, Антон. Ты, видимо, сильно был к нему привязан, чем и воспользовались. За смертью Ивана Семиградского стоят не Мамаевы.

— Тогда кто же?

— Подумай сам, Тоха, ты же умный парень! Сколько лет живет Адам Яковлевич? Скажи, почему все его наследники умирают… молодыми?

— Это все кошки! Мамаевы!

— Тоха, на дядюшкином дне рождения ты должен был умереть. Семиградский сделал для этого все, тебя спасло чудо и нежелание Алекса развязывать бойню.

Вероника и правда много думала о произошедшем, ей очень хотелось взглянуть на письма и на дневник еще разок, но эту странность она заметила еще при первом прочтении. К подсказке её подтолкнуло, что записи о судах писались от руки, и Ника видела, как отличаются почерки даже у каллиграфов, и как неизменно похожи наклон и буквы, когда пишет один человек.

— Ты… Ты! Ты все выдумала!

— Ребята, — Вероника уже обратилась ко всем волкам и лисам, окружавшим её. — Где ваши отцы и деды? Почему у медведей и котов есть старики, а среди нас один молодняк?

По толпе побежали шепотки.

— Вас заставляют ненавидеть, натравливают друг на друга в угоду интересов клана. Все бы ничего, но скольких своих друзей вы уже потеряли, а скольких еще потеряете? Может, хватит?

Когда Вероника повернулась к Антону, парень уже на неё не смотрел, он поднял Алису и куда-то её понес.

— Антон, дай девушке в себя влюбиться. Отвези её домой, дай ей шанс рассказать, что защитил от толпы псов.

Тоха ничего не ответил, он просто вышел со двора. Ника осталась один на один с толпой псиглавцев. Откуда-то сверху раздались хлопки.

— Браво, Вероника Ивановна, — Ника вздрогнула. Кажется, самое время было появиться Катрис и что-то сделать, так как Семиградский стоял на балконе и смотрел на девушку.

Вероника огляделась, все молодые волчки вдруг куда-то испарились, и Катрис, видимо, вместе с ними. Она осталась тет-а-тет со своим родственничком. Адам Яковлевич как-то очень ловко для своих лет перемахнул через парапет балкона и сиганул вниз. Любой человек от подобного кульбита свернул бы себе шею…

— Вчера ты преподнесла мне Мамаева на блюдечке, а сегодня… Отстояла место нашего единственного мага, не дав своему туповатому братцу доделать начатое. Я тоже всегда говорил, конкуренты в нашем деле ни к чему. Их надо уничтожать еще… маленькими.

С этим Семиградский подошел вплотную, так, что Вероника едва не задохнулась от зловония из его пасти. Он протянул руку и провел по щеке Ники, отчего девушка шарахнулась.

— А еще… красивая. Умная и красивая. В добавок ко всему, маг. Ты моя самая выгодная инвестиция, — заверил Адам Яковлевич.

Вероника растерянно попятилась назад, сейчас бы ей кольцо…

— Сознаюсь честно, когда твоя бабка пришла к нам, я едва сдержался. Хороша была, чертовка! Феликс не даром по ней сох. Ведь можно было бы и проще — взять Айсулу себе, она родила бы мне мага… Только вот Феликс был не дурак, он поставил метку. А мы к войне против всех кланов готовы не были. Как это забавно, не находишь? Твоя бабка всю жизнь пряталась от того, кто её на самом деле защищал!

Вероника молчала, от адреналина осталась только дрожь во всем теле.

— И мой расчет не подвел. Появилась ты. Хочешь быть моей наследницей?

— Вам наследники не нужны, — от дрожи у Вероники зуб на зуб не попадал. — К тому же, история повторяется, на мне чужая метка.

— К утру он будет мертв, — улыбнулся Адам Яковлевич. — Уж мы-то об этом позаботились…

— Что… что вы сделали? — Вероника судорожно соображала, что именно мог сделать её мерзотный дядюшка: мертвая вода и баюн-трава, подсыпанные Катрис? Или толпа головорезов, память неприятно царапнул тот факт, что дверь в коттедж, когда она выходила, была открыта. Оставалось только молиться, чтобы магия кольца защитила Алекса, как когда-то защищала бабушку и её семью.

Адам Яковлевич как ни в чем не бывало продолжил:

— На самом деле, зря ты отправила Антона возвращать Алису обратно, — Семиградский сделал шаг вперед, давая понять, что никуда девушка от него не денется. — Алису мы честно купили.

— Купили?! — Вероника не верила своим