— Да, у её папеньки. Так что, девчонке некуда возвращаться!

— Что вы несете? Неужели думаете, что Ник или Алекс Мамаевы позволят…

— Ник в бегах после крайне неудачной попытки штурма моего дома, а Алекс почти мертв. И чтобы «почти» стало окончательным… нужна как раз ты.

— Я ни за что не причиню Алексу вред!

— Ну, разумеется, разумеется! — расхохотался Семиградский.

Ника вдруг почувствовала, что уперлась во что-то, или в кого-то. Метка повела себя странно, она разлилась теплом, как будто это кто-то из кошек. Вероника резко обернулась. Она уперлась в Феликса Мамаева.

— Здравствуй, Айсулу, — рука Мамаева-старшего сомкнулась на запястье. У Вероники перехватило дыхание. Резким движением она попробовала высвободиться, но рука Феликса была стальной.

— Идем.

Через миг Веронику скрутили чарами и в скрученном состоянии понесли сначала через двор, потом сквозь дом. Ника даже не пыталась отбиваться, магические сети Феликса Мамаева стянули так туго, что было и не продохнуть.

Глава 44. В Полнолуние на Байкал. Бабулина тайна

Веронику закинули на заднее сидение кроссовера, и каково же было удивление девушки, когда привезли к их с Алексом дому на берегу озера.

Полная луна висела диском над Байкалом. Её оранжевый свет делал мир тревожным, а воду — глухо-черной. Феликс Мамаев посадил Веронику в лодку. Отчалили. Лодка плыла без весел, движимая неведомой силой.

— Зачем вы это делаете? — Ника искренне недоумевала. Как так? Ведь Алекс — его сын, а Алиса любимая дочь?

Феликс медленно взглянул на Веронику, лодка уносила их к середине Байкала.

— Когда я увидел Алисанну, последнюю шаманку из белых тигров, я подумал: эта женщина родит мне сына. Но Алисанна обманула меня! Она использовала меня, чтобы снять проклятье, наложенное на её род людьми за свирепость. Сын родился, она отдала ему всю свою силу. И он… стал тигром! Не барсом! Тигром. Много лет я хотел уничтожить свою ошибку, но мальчишка раз за разом доказывал, что сильней, став уже для меня проклятьем. Пока не отнял у меня власть.

— А как же Алиса? Как же Ник?

— Жалкие поскребыши! Ничтожные тени своего старшего брата, недостойные жить!

Вероника пыталась осмыслить все сказанное. Всю сознательную жизнь она страшно завидовала детям богатых родителей, казалось, что вот уж кому повезло, так повезло, но все, увиденное сегодняшней ночью, заставляло по-новому взглянуть на мир.

— Они же ваши дети! И они барсы!

— Они выбрали его. Они выбрали брата, а не отца главою клана! Сами.

— В Вас говорит обида, — осторожно начала Вероника.

— Айсулу.

— Меня зовут Вероника.

— Айсулу, ты всегда была такой… Скажи, ведь это ты помогла Алексу стать магом и охотником? — с этим Феликс вцепился Веронике в руку. — Ты умудрялась опекать мальчишку, даже когда находилась за тысячи километров от него! Ты пила мертвую воду, чтобы каждую ночь попадать в Лимбо и учить его? Сознавайся!

— Я… я Вероника! — девушка с силой оттолкнула Феликса от себя. Феликс и правда отлетел в сторону. Вероника изумилась еще раз, как это у неё получилось откинуть столь могущественного мага? Да и вообще, совсем не хрупкого мужчину?

— Это ненадолго, — он встал, и что-то достал из сумки: — Знаешь, что это?

Вероника растерянно помотала головой, потом пригляделась. В руках у Феликса была какая-то странная банка.

— Это урна, Айсулу, с твоим прахом. Они тебя сожгли! Да-да, представляешь?! Придется тебе обживать новое тело.

Вероника помертвела внутри. Он… достал… прах… её бабули?! Она невольно попятилась назад и уперлась спиной в доски дна.

— Ты думала, что сможешь убежать от меня, кошечка моя? Я же сказал нет, еще в первый раз, когда пришел к тебе, еще девочке. Помнишь, сколько раз ты умоляла меня не прикасаться к тебе тогда? Скажи, разве твои слезы меня растрогали. Ты моя. Я сказал тебе, что ты будешь моей, даже после смерти! Набегалась, кисонька?! Помог тебе твой мальчонка?! Твой Володька ненаглядный! Спас? Как тебе жизнь в шкуре человека?

Вероника судорожно соображала, что делать.

— Ты всегда будешь моей! — гаркнул Феликс. Ника бросила взгляд на воды Байкала и подумала, не открыть ли ей купальный сезон прямо сейчас?

— Айсулу, ты забыла? Стоит кольцу очутиться в водах Великого озера и все живое умрет.

Вероника похолодела от мысли, пытаясь сосчитать, сколько раз едва не отправилась купаться за последние дни?!

— Давай его сюда, оно нам сейчас понадобится, — с этим Феликс сорвал кольцо Алекса с безымянного пальца Вероники.

— Ты ничего не забыл? — раздалось над водой. Феликс раздраженно повернулся. Рядом заскользила лодка. Ею правил Семиградский.

— Что ты тут делаешь? — прошипел Феликс. — Белый Тигр твой, иди и прикончи его!

— Нет, не мой. А ты, старый облезлый кот, слово держать никогда не мог! Мои люди пришли: дом открыт, да только в доме пусто…

— Так это тогда к помощнице твоей. Она с ним весь вечер пила!

— Как бы то ни было… ты кое-что забыл. Но сейчас ты мне это отдашь!

— Иди к черту, старый лис! — Феликс оттолкнул ногой приставшую к ним лодку Семиградского. Вероника уже хотела воспользоваться случаем и нырнуть, радуясь, что заветного колечка с ней нет.

— Вероника Ивановна, вы тоже не торопитесь, этот старый черт забыл вам кое-что рассказать!

Момент был упущен, стальная рука Феликса сжала ей запястье. И вот теперь сколько Ника не билась, вырваться почему-то никак не удавалось. Невольно вспомнились слова Алекса, когда он ей кольцо надевал. Может… правда силой делился? Кольцо сняли и теперь сопротивляться бессмысленно?

Тем временем, Семиградский скинул темное покрывало с части лодки. Там кто-то был. И этот кто-то застонал. Ника невольно сделала шаг вперед. Не может быть! Ну не может быть все так плохо!

— Вы никого не забыли, Вероника Ивановна?

Девушка в лодке Семиградского резко выгнулась, сдергивая каким-то немыслимым образом кляп со рта:

— Верона, беги! Он маньяк!

— Марго… но, почему?!

— Вероника Ивановна, нехорошо родного дядю дурить! У нас с вами были условия сделки, а вы в обход…

— Слушай, черт с рогами, чего тебе надо? А?

— Смотрю, все собрал: девицу как оболочку, прах своей кошки, ничего не забыл?

Феликс недовольно покривился.

— И сейчас за это последнее ты мне колечко-то и отдашь!

— Что за бред ты городишь? — раздраженно рыкнул Феликс.

— Как думаешь, где душа твоей драгоценной Айсулу?

Феликс поморщился.

— Ты привязал её меткой, что верно, то верно. Да только не удержал. Сейчас она в утробе у этой девицы, заново лапки себе отращивает.

Феликс сплюнул.

— Думаешь, старый пес брешет? Давай вскроем горло человечке и её дух нам все скажет, — с этим Семиградский