— Это окно приватности, — успокаивает меня Райан, отвечая на вопрос, который я не успеваю произнести. — Он ничего не услышал.

— Мы можем сходить за Эр Джеем? — спрашиваю я, пристально глядя на него и прижимаясь к нему сбоку.

— Чёрт возьми, женщина, значит, так оно и есть, да? Ты добиваешься своего, а потом отбросаешь меня в сторону? — Райан игриво ухмыляется, и у меня внутри распространяется теплота. — Да, сейчас только половина девятого, — говорит он, взглянув на часы. — Мы можем сходить за ним. Лекси и Джорджия останутся у нас на ночь?

— Нет, они поехали домой. Я попрощалась с ними перед тем, как ты заехал за мной.

После того, как водитель высаживает нас у дома, мы заходим внутрь и переодеваемся, а затем направляемся к моим родителям, чтобы забрать Эр Джея. Моя мама написала, что он близок к засыпанию, но пока ещё не спит.

Когда мы заходим внутрь, мамин взгляд останавливается прямо на моей левой руке.

— Дай мне посмотреть! — выпаливает она, хватая мои пальцы и поднося их к своему лицу. — О, Райан, — она вздыхает. — Ты молодец.

Я подумала, что она должно быть знала, что должно было произойти, поскольку именно из-за неё я сегодня пошла по магазинам.

— Поздравляю, сынок, — произносит папа, входя в комнату с Эр Джеем на руках.

— Ребята, вы уже думали о том, когда хотите пожениться? — интересуется мама, в её глазах уже начинают сиять искорки. Она не самая большая любительница подобных девичьих штучек, но она, как и любая женщина, хочет видеть красивую свадьбу, и поскольку мы с Йеном поженились очень быстро, она, вероятно, надеется, что эта свадьба будет более традиционной.

— Как можно скорее, — заявляет Райан, обнимая меня за плечи и притягивая к себе.

— Вообще-то я думала о свадьбе на пляже. В пляжном домике, где всё началось. Может быть, позже этим летом, — я поднимаю взгляд на Райана, который кивает и улыбается.

— Меня устраивает всё, что ты предложишь, — он прижимается своими губами к моим.

— Звучит заманчиво, — произносит мама. — Подумайте о дате, а потом мы приступим к планированию.

Я забираю Эр Джея у отца, и, попрощавшись, мы направляемся домой. Я даю сыну бутылочку, затем Райан купает его, пока я быстро принимаю душ. А когда я выхожу, Эр Джей уже крепко спит в своей кроватке. Я нежно целую его на ночь, затем направляюсь в гостиную, чтобы присоединиться к Райану.

— Я думала о первых выходных августа, — предлагаю я. — Мои брат и сестра ещё не начнут учёбу в школе, так что смогут присоединиться к нам на долгие выходные.

Райан достаёт телефон и начинает листать календарь. Его руки неподвижны, а рот кривится в хмурой гримасе.

— Что случилось? — спрашиваю я. — Знаю, ты сказал, как можно скорее, но нам понадобится пара месяцев, чтобы получить…

— Нет, дело не в этом, — говорит он, обрывая меня. — Последние несколько недель, с тех пор как я вернулся домой… — он кладёт телефон на стол, чтобы привлечь ко мне внимание, и меня охватывает ужасное предчувствие. Может быть, дело в том, как он смотрит на меня такими серьёзными глазами, или в том, что в его тоне нет никаких эмоций, но что-то подсказывает мне, что бы он ни собирался мне сказать, мне это не понравится.

— Что? — я настаиваю. — Что за последние несколько недель?

— Мы были в этом пузыре… Я знал, что ты не хочешь говорить о том, что произошло в Афганистане… — Райан поворачивается всем телом, так что оказывается полностью лицом ко мне.

— Ну, конечно, я не хотела, — признаюсь я. — Ты чуть не погиб там. Кто, чёрт возьми, захочет говорить об этом? — я скрещиваю руки на груди в попытке хоть как-то защититься от того, что надвигается.

— Но теперь мы должны, — как-то слишком торжественно произносит он. — Я использовал часть своего отпуска, который у меня накопился, чтобы провести время с тобой и Эр Джеем, когда вернусь, но на следующей неделе я возвращаюсь.

Моё сердце замирает.

— Возвращаешься куда? — медленно спрашиваю я.

— На работу. Я действующий военный, — он делает движение, чтобы схватить меня за руку, но я отступаю прежде, чем он успевает сделать это. — Микаэла…

Его глаза встречаются с моими, безмолвно умоляя меня понять. И я понимаю… Я знала это. Я могла бы проигнорировать это, замять всё это, но в глубине души я знала, что возвращение Райана домой не было окончанием его военных обязанностей. Я недостаточно знаю о вооруженных силах или его положении, чтобы понять, как он смог вернуться домой и пробыть с нами так долго, и в то время я не хотела этого знать. И я всё ещё не понимаю. Неведение — это блаженство, и все такое прочее.

Но сейчас, когда я наблюдаю, как наш идеальный маленький пузырь взрывается, обнажая реальность нашей ситуации, меня поражает: я помолвлена с мужчиной, который служит в армии. Мужчиной, который проводит в отъезде больше времени, чем дома.

Он собирается покинуть нас.

Вернуться в Афганистан…

Или ещё хуже.

И пока он будет этим заниматься, что буду делать я? Останусь дома и буду молиться о его благополучном возвращении? Мои мысли возвращаются к письму в моей сумочке, к тому, которое я сложила и засунула на дно, пытаясь остаться в нашем уютном пузыре. Только этот пузырь всё равно лопнул. Потому что от реальности не спрячешься. И реальность такова, что жизнь Райана, его мечты, его мир — это быть военным. Что заставляет меня задать себе вопрос: почему я не преследую свои собственные мечты?

— Я не могу этого сделать, — я встаю, натыкаясь на кофейный столик.

Он тоже встаёт, его глаза расширяются от страха.

— Что ты не можешь сделать?

Я обхожу стол, и он встречает меня с другой стороны.

— Микаэла, пожалуйста. Послушай меня. Моя работа в армии — она не такая как ты думаешь. Я не рискую своей жизнью. Я работаю с девяти до пяти. Около семи я иду на физкультуру, что в значительной степени помогает. После душа я отправляюсь на работу. Потом, в конце дня, возвращаюсь домой. У меня даже выходные бывают свободными.

— Но ты в строю, поэтому в любой момент они могут заставить тебя уехать куда-нибудь за границу. Ты можешь оказаться в ситуации, подобной ситуации в Афганистане, где ты рисковал своей жизнью… где есть шанс, что ты можешь погибнуть.

Райан закрывает глаза и делает глубокий вдох, и я знаю его ответ.

Моё сердце, которое, казалось, наконец-то исцелилось, теперь снова разбивается