— Если бы я только знала, как тяжко тебе пришлось…

— А я все скрывала от тебя. Ведь ты ничего не могла сделать, зачем еще и тебе мучиться?

— Раз у тебя будет ребенок, значит придется демобилизоваться?

— Да, меня уволят. Возможно, лишив звания, знаков отличия и права на пенсию.

— Тебя это огорчает?

— Огорчает? Да я жду не дождусь этого дня!

— Пенелопа, ты… неужели ты для этого и забеременела?

— Нет, боже упаси! Не до такой степени мне было плохо, поверь. Это случайно произошло, как у многих.

— Но ты ведь знаешь… не можешь не знать, что можно предохраняться.

— Конечно, только я думала, что предохраняться должны мужчины.

— Бедная моя девочка, мне и в голову не приходило, что ты так наивна. Какая же я никудышная мать.

— Я никогда не считала тебя матерью. Ты всю жизнь была мне как сестра.

— Значит, я была никуда не годной сестрой. — Софи вздохнула. — Что мы теперь будем делать?

— Для начала вернемся домой и поговорим с папа́. А потом я вернусь в Портсмут и расскажу Амброзу.

— Ты выйдешь за него замуж?

— Если он сделает мне предложение.

Софи задумалась.

— Я уверена, тебе действительно очень нравится этот молодой человек, — сказала она. — Ведь я хорошо тебя знаю. Но ты не должна выходить за него замуж только потому, что у тебя будет ребенок.

— Ты же вышла замуж за папу, когда была беременна мной.

— Но я любила его. Я всегда его любила. Я вообще не представляю себе жизни без него. Даже если бы он не женился на мне, я бы все равно никогда с ним не рассталась.

— Вы приедете на свадьбу, если я все-таки выйду за Амброза?

— Обязательно.

— Я очень хочу, чтобы вы были. Потом, когда он окончит училище на острове Уэйл, его переведут на боевой корабль, в действующий флот. Можно мне тогда вернуться жить домой, к вам с папа́? И родить ребенка в Карн-коттедже?

— О чем ты спрашиваешь? Разве может быть иначе?

— Пожалуй, я могла бы стать профессиональной падшей женщиной, но, откровенно говоря, что-то не хочется.

— На этом поприще ты бы вряд ли преуспела.

Пенелопу переполняли любовь и благодарность.

— Я была уверена, что ты именно так примешь мою новость. Какой ужас, когда у тебя мать, как у всех.

— Если бы я была такая, как у всех, может, было бы лучше. А сейчас что во мне хорошего? Эгоистка, только о себе и думаю. Идет ужасная война, сколько крови прольется, пока она кончится. Погибнут сыновья и даже дочери, отцы, братья, а я — я радуюсь, что ты возвращаешься домой. Господи, как я по тебе скучала! Зато теперь мы будем снова вместе. Что бы ни случилось, мы будем вместе, и это главное.

Амброз, держа в руке стакан с разбавленным виски, звонил своей матери.

— Пансион «Кумби», — пропел сладкий жеманный голосок.

— Можно попросить миссис Килинг?

— Подождите, пожалуйста, минутку, я сейчас найду ее. Кажется, она в гостиной.

— Спасибо.

— А кто ее спрашивает?

— Сын. Младший лейтенант Килинг.

— Очень приятно.

Он стал ждать.

— Алло?

— Мама, здравствуй.

— Дорогой мой мальчик! Как я рада, что ты позвонил. Где ты?

— На острове Уэйл. Мама, послушай, я должен с тобой поговорить. У меня новость.

— Надеюсь, приятная?

— Еще бы. Просто великолепная. — Он откашлялся. — Я женюсь.

Трубка молчала.

— Мама!

— Я тебя слушаю.

— Ты здорова?

— Да. Здорова. Ты, кажется, сказал, что собираешься жениться?

— Да, сказал. В первую субботу мая. В Челси, в ратуше. Ты приедешь?

Он словно приглашал ее на пикник.

— Но… Но как же?.. Когда?.. На ком?.. Боже мой, я совсем растерялась.

— Успокойся. Ее зовут Пенелопа Стерн. Она тебе понравится, — добавил Амброз без особой надежды.

— Нет, подожди… как все это случилось?

— Как у всех случается. Потому я тебе и звоню. Чтоб сразу все рассказать.

— Нет, подожди… кто она?

— Рядовая женской вспомогательной службы военно-морских сил. — Он задумался, что бы еще такое сказать матери, чтобы ее успокоить. — Ее отец художник. Живет в Корнуолле. — В трубке снова воцарилось молчание. — У них дом на Оукли-стрит. — Амброз хотел было упомянуть о «бентли», но вовремя вспомнил, что мать никогда не интересовалась автомобилями.

— Мой дорогой, прости, что я не выразила никакой радости, но… ты так молод, и потом, твоя карьера…

— Мама, милая, идет война.

— Знаю, знаю. Уж мне ли не знать.

— Так ты приедешь на свадьбу?

— Да. Да, да, конечно… Я приеду в Лондон на выходные. И остановлюсь на Бейсил-стрит.

— Великолепно. Вот вы и познакомитесь.

— Боже мой, Амброз…

Кажется, она плакала.

— Извини, что огорошил тебя. Но все будет хорошо. — В трубке раздались короткие гудки. — Пенелопа тебе понравится, — повторил он и поспешил повесить трубку, пока мать не попросила опустить в автомат еще несколько монет.

Долли Килинг подержала в руках гудящую трубку и медленно повесила ее на рычаг.

Сидя под лестницей за своей маленькой конторкой и делая вид, что считает расходы, миссис Масспретт не пропустила ни одного слова из разговора матери и сына. Она посмотрела на миссис Килинг с улыбкой, склонив голову набок, как востроглазая птичка.

— Надеюсь, миссис Килинг, новости приятные.

Долли взяла себя в руки, гордо тряхнула головой и изобразила на лице радостное волнение.

— Ах, я даже опомниться не могу. Мой сын женится.

— Прекрасно, поздравляю вас. Как все романтично. Какие они отважные, эти молодые люди. И когда же?

— Прошу прощения?

— Когда произойдет это торжественное событие?

— Через две недели. В мае, в первую субботу. В Лондоне.

— И кто же счастливая избранница?

«Хм, она проявляет слишком большое любопытство, забывается. Надо поставить ее на место».

— Я еще не имела удовольствия познакомиться с ней, — с достоинством произнесла Долли. — Благодарю вас, миссис Масспретт, что нашли меня и позвали к телефону. — И она удалилась в гостиную, оставив хозяйку проверять счета.