— Али? — настойчиво позвала я, желая понять, что вообще между нами происходит. Но, кажется, уходить от ответов он умел ещё лучше, чем моя голографическая сестра.

— Ты так интересно сократила моё имя, — проговорил он, надевая форменные брюки. — У нас принято использовать иные сокращения. К примеру, родители и родственники зовут меня Шер. Али — звучит непривычно. Как-то слишком мягко.

— Это как-то само собой получилось, — сказала, чуть смущённо пожав плечами. — Но если тебе не нравится, я больше не буду тебя так называть.

— Нет, продолжай. Из твоих уст это звучит так… интригующе, — ответил он, а на его губах появилась поистине порочная улыбка, от одного вида которой меня мгновенно бросило в жар. — Но только наедине, ладно?

— Как скажешь, — кивнула я, наблюдая за его передвижениями по комнате.

Быстро умывшись в ванной, он вернулся к шкафу, надел белую рубашку — на этот раз без пуговиц, а с каким-то непонятным мне замком, который после застёгивания становился полностью невидимым. Потом набросил на плечи удлинённый пиджак с двумя рядами золотых пуговиц и того же цвета причудливыми погонами на плечах, и снова повернулся ко мне.

— Ночью стало известно, что сегодня с корабля-города, базирующегося на орбите, к нам прибудет делегация проверяющих, в которую входят двое представителей Совета Союза, — сообщил Гай. застёгивая пиджак. — Их визит должен был состояться через три дня. но по непонятным мне причинам они решили явиться раньше. Потому, Саш, сегодня я весь день должен буду их сопровождать.

— Ясно, — ответила, не в силах скрыть собственного расстройства.

Почему-то сейчас перспектива провести день без Алишера навевала на меня жуткую тоску. Но помимо всего прочего это означало, что и сегодня мы никак не продвинемся в деле поиска Микаэля и освобождения Лёши.

И, кажется, все мои мысли отразились на лице, потому что Гай только хмыкнул и, подойдя вплотную к кровати, чуть склонил голову и поймал мой взгляд.

— Микаэля нужно забрать именно сегодня, потому тебе предстоит проявить себя, как актрисе. Подробности расскажет Канир. Он приедет через час, надеюсь, к этому времени ты будешь готова.

— Кто он? — спросила, поднимаясь на колени.

Я стояла на довольно высокой кровати — Гай на полу. Одеяло сползло, и на мне осталась лишь короткая футболка. Но сейчас собственный вид меня не смущал ни капельки. Напротив, я добралась до самого края, выпрямилась, глядя в глаза Алишеру, и только улыбнулась, увидев в них очень яркое желание опрокинуть меня на эту самую постель.

И тем не менее, мне всё же ответили, и голос Гая прозвучал предельно спокойно и сдержано — даже как-то по-деловому:

— Канир — мой друг. С детства. Он единственный, с кем я поделился информацией о сыне… и о тебе. Он знает Риса. Я доверяю ему, и значит ты тоже можешь ему доверять. Для него теперь предать тебя равнозначно тому, что предать и меня.

И всё же он не выдержал, сдался. Наклонился ко мне и поцеловал в губы. Я с воодушевлением ответила, обняла его за плечи и прижалась к нему всем телом. Сквозь тонкую ткань футболки отчётливо чувствовалась каждая из золотых пуговиц его пиджака, что придавало моменту какой-то острой интимности. Но когда кожу шеи царапнул закреплённый на его руке широкий металлический браслет, я от неожиданности отстранилась.

— Прости, — проговорил Гай, касаясь губами пострадавшего места.

— Вчера у тебя его не было, — ответила, с неодобрением разглядывая странное украшение, на котором в несколько рядов были выбиты слова на неизвестном мне языке. — Что там написано?

— Приговор, — ровным тоном бросил он, делая шаг назад. — Его срок ещё не вышел. И на официальных мероприятиях я должен носить эту побрякушку.

— Снова наказание? — спросила, вспоминая наше с ним знакомство. Уверена, если бы Алишера тогда не наказали столь странным способом, мы бы с ним вряд ли познакомились. Хотя, кто знает, как бы в таком случае сложилась моя, да и его жизнь.

— Именно с него и началась череда моих наказаний. Так что теперь это больше символ, чем реально работающее устройство. Оно давно сломалось… к счастью. Но пусть достопочтенные члены Совета думают иначе.

И ухмыльнулся так красноречиво, что мне даже захотелось посочувствовать тем людям, которые решили подчинить Алишера Эргая. Наивные. Даже я успела понять, что это невозможно. Такой человек даже стоя на коленях останется непокорённым.

— До вечера, Сандра, — проговорил он, бросив на меня прощальный взгляд. — Будь хорошей девочкой, слушайся Канира.

— А ты будь хорошим мальчиком. Не прибей уважаемых членов Совета, — съязвила я в ответ.

— Как я могу? — картинно возмутился Гай. — Без них же Союз рухнет. Мы все должны преклоняться перед такими важными персонами.

И столько в его словах было иронии и наигранного пафоса, что мне стало даже жаль этих несчастных. Надеюсь, они смогут пережить грядущую встречу с Гаем. Уж он-то с ними точно справится.

А вот меня пока впереди ожидала неизвестность: незнакомый мужчина, пусть и друг Алишера, и непонятный план, где мне, кажется, предстояло проявить все свои актёрские способности.

Когда в дверь постучали, я уже успела принять душ, позавтракать, переодеться, и вообще бьша готова прямо сейчас отправиться выполнять какую угодно великую миссию. Но стоило мне увидеть, кто именно почтил своим визитом квартиру Эргая, и я туг же попыталась захлопнуть перед его носом дверь. Увы, безуспешно.

— Интересная реакция на незнакомого человека, — бросил высокий темноволосый мужчина, придерживая сворку и не позволяя мне её закрыть. — А Гай сказал, что предупредил вас о моём визите.

Только после этих слов я всё-таки сообразила, что стоящий передо мной человек явился сюда не для того, чтобы меня забрать, арестовать или отдать под суд. Но даже заставив себя поверить, что мне ничего не угрожает, я всё равно видела перед собой просто лейда, да ещё и того самого, которого Рис вырубил в подвале изолятора. Того, который тогда умудрился его узнать!

— Вы Канир? — спросила, медленно отступая от двери и позволяя ему, наконец, войти в квартиру. — Простите, — выдавила я из себя.

— А вы, значит, Александра Тарская, — проговорил он, закрывая дверь. — И мы с вами уже встречались. Я прав?

— Да, — не было смысла отрицать очевидное.

— И обстоятельства нашей прошлой встречи вряд ли можно назвать приятными, — спокойно проговорил мужчина, не предпринимая попыток приблизиться. — Но сейчас ситуация несколько изменилась. И как это неудивительно, но сегодня, аэста Александра, мы с вами на одной стороне.

Это звучало… как признание. А ведь, и правда, само вот такое общение со мной, с преступницей, для него — нарушение закона. Но ведь помимо всего прочего нам с ним сегодня предстояло незаконно увезти мальчика, а это тоже, между прочим, преступление, за которое предусмотрено наказание.