не закрывай… — судорожно произносит она, а затем кладёт свои руки поверх моих, со всей силы зажимая рану.

— Я…Я…Не хочу быть призраком…

Лин усмехается — нервно и местами так мелодично.

— Глупышка. Ты не станешь им.

Ну, если учесть, что с каждой секундой мои руки норовят безвольно упасть. А температура тела значительно падает. И у меня осталось множество незаконченных дел, то… Придётся мне скитаться по этой земле, пока что-то внутри меня вновь не отыщет покой и не решит, что пора уходить за грань.

Шум в ушах постепенно нарастает. Боль усиливается. Но при этом я чувствую небывалую усталость, словно всю мою жизненную энергию просто высосали.

Наши взгляды с Лин сталкиваются. И на мгновение мне кажется, что я вижу в её глазах ужас. Ужас от всего происходящего. От того, что теперь её руки перепачканы моей кровью. И, когда я больше не могу сопротивляться сладкой дреме, что опутывает меня, забирая в свой плен, — появляется он.

— Эй, — Айен нежно приподнимает мой подбородок двумя пальцами, заставляя посмотреть на него, и я сглатываю, пытаясь унять сухость в горле. — Я здесь, Роуз. Слышишь? Все будет хорошо…

Едва хрипло усмехаюсь, а затем произношу:

— Помни… Вэйсс… Мы отправимся в ад…вместе.

Он усмехается, улыбнувшись уголками губ. А затем неожиданно поднимает меня на руки. Я инстинктивно обхватываю его одной рукой за шею, продолжая удерживать вторую на кровоточащей ране. А затем мой расплывчатый взгляд цепляется за сверкающую среди царящего вокруг мрака и хаоса капельку. Она одиноко лежит в груде пепла, когда стражи суетятся рядом, принимая меры по заключению пойманных. Я слышу звон кандалов, а затем слова о том, что есть нечто пострашнее смерти и нам просто не избежать этого, ведь оно уже грядёт…

Думать о том, что грядёт у меня совершенно нет сил. Однако я точно знаю, что нельзя оставлять эту вещицу здесь. Поэтому слабым голосом прошу Вэйсса слегка опустить меня. Он, кончено не понимает, для чего мне это. Но без лишних слов выполняет просьбу.

Я спешно цепляюсь пальцами за гладкий, переливчатый камень, словно звёздная пыль обитает внутри него. А затем кладу в одно из самых надёжных мест — в голенище своего сапога. И прежде чем успеваю понять то, что говорит мне упырь, отключаюсь, запомнив лишь движение его дьявольских губ.

***

Я просыпаюсь из-за того, что кто-то настойчиво лижет мое лицо.

В голове полнейшая неразбериха. Ощущение словно мне снова приснился кошмар и наша миссия — не что иное, как фантазия уязвлянного подсознания.

Дёрнувшись от очередного тычка шершавого языка, коснувшегося моего носа, я наконец открываю глаза, чтобы тут же наткнуться на знакомую мордашку, уставившуюся на меня своими огромными, сапфировыми глазами.

— Скиффи.

Я улыбаюсь, а затем касаюсь его спинки, почёсывая под лопаткой — одно из любимых мест этой прилипалы.

В голове что-то щёлкает. Осознание приходит незамедлительно, прямо-таки как плохие новости. Я понимаю, что привидевшееся — вовсе не сон.

Тут же подскакиваю на кровати, по которой понимаю, что нахожусь в своей комнате, а затем спешно задираю край своей пижамной рубашки.

Стоп.

Что?

Кто меня переодел?..

Ай, ладно! Потом!

Я сосредотачиваюсь на том, что сейчас увижу. Однако вместо предполагаемого шрама или повязки, я вижу лишь ровную белоснежную полоску кожи.

Ни шрамов. Но ужасных ран. Ни яда. Ничего.

— Тебе помог лекарь стражей. Нам весьма повезло, — неожиданно раздаётся знакомый голос, и я оборачиваюсь.

Вэйсс сидит в углу моей комнаты, закинув руки на подлокотники кресла. Его волосы торчат из стороны в сторону. Под глазами тёмные круги. Губы бледные. Впрочем, как и он сам.

— Ты все это время был здесь? — ужаснувшись подобной мысли, спрашиваю я и растеряно хмурюсь.

Он выдыхает — едва слышно и почти незаметно, словно почувствовал долгожданное облегчение. А затем поднимается с места и подходит ко мне. Не долго думая, он нагло теснит меня в сторону и садится на кровать.

— Скажем так, я пробыл здесь всю ночь.

— Так, погоди… — Я пытаюсь разобраться что к чему, а затем произношу: — Сколько я вообще была без сознания?

— Думаю, минут десять.

— Но тогда почему я…

— Дир — он же лекарь — дал тебе специальный настой из трав, чтобы ты немного поспала и набралась сил. В общей сложности прошли сутки.

— О. Даже так…

Я моргаю, пытаясь отогнать лёгкую сонливость, что все ещё сладкой негой разливается по телу. А затем перевожу взгляд на Айена. В глаза тут же бросается тонкий, багряный порез на его щеке.

— Почему ты не залечил рану?..

Он усмехается.

— Это пустяки по сравнению с тем, как выглядела твоя. Дир даже был весьма удивлён, что ты не отключилась в первые же секунды.

— Демонессу не так-то уж и просто убить, — не без некоторой иронии и пафоса, сочащегося в голосе, произношу я, а затем делаю то, чего, наверное, не стоило делать. Но удержаться невозможно…

Кончиками пальцев я едва касаюсь его щеки, а затем провожу ими по царапине. Лёгкая корочка отчетливо ощущается под мягкими подушечками, слегка царапая кожу.

— Больно?..

Я поднимаю голову, взглянув на него. Но он едва мотает головой, неожиданно сказав:

— Больнее было видеть тебя в крови…

Я выдыхаю, думая о том, что это вполне нормальная реакция. Сайви тоже на тот момент выглядела весьма озадаченной и безликой, словно все краски сошли с лица. К том же, чтобы не происходило между нами двумя и как бы периодами мы не выносили друг друга на дух, но когда-то давно он пообещал нашим родителям, что всегда будет защищать меня. Как я пообещала совсем недавно это же его дедушке…

Правда не успеваю высказать эти предположения вслух, дверь в комнату открывается. Заходит Сайви.

Я тут же одёргиваю руку. И Вэйсс поднимается, сказав:

— Мы ждём вас на улице.

— Что? — Я снова поднимаю на него взгляд. — Зачем?

— Сайви тебе все объяснит.

Дверь закрывается, и мы остаёмся одни.

Перевожу многозначительный взгляд на подругу и для пущего эффекта приподнимаю бровь. Но вместо ожидаемых мной ответов, она спрашивает:

— Как ты себя чувствуешь?.. Что-нибудь болит? Если так, то мы сами справимся, а тебе лучше ещё отдохнуть и…

— О чем ты? Справимся с чем? — Я опускаю ноги на пол, коснувшись пальцами мягкого ворса, из которого изготовлен ковер. — И я прекрасно себя чувствую. По крайне мере, на тот свет точно не собираюсь. Даже не надейтесь.

Она вдруг широко улыбается, а затем кидается ко мне с крепкими объятиями.

Я кряхчу. После чего спешно произношу:

— А вот такими темпами есть