Система начинает дублировать то, что представляет юноша, облегчая задачу. «Архитектор грез» не берет всю работу на себя, требуется максимально точно представить то, что будет воплощено в иллюзорном мире. При этом абсолютно неважно, основана ли грёза на чем-то реальном или вымышленном. Именно здесь как нельзя кстати подойдет богатая фантазия, а если с этим беда, то нужно заранее придумывать истории.

Конечность полностью обретает смертоносную плоть с обрывками высохших мышц и костей подобных стали. Рука приземляется на крышу и пробивает её, чтобы упасть аккурат на головы вампиров, рвущихся на чердак. Вторженцы уже понимают природу опасности, но защиту от такого не предусмотрели. Голова одного вампира взрывается, стоило руке патриарха ₫ξዙᏝ сжаться на макушке.

Кто-то успевает полоснуть по чудовищной конечности, но с тем же успехом можно резать чешую взрослого дракона. В иллюзорном мире архитектор может менять и отменять любые законы, сталкивать всепробивающее копье с несокрушимой стеной и многое другое насколько хватит фантазии, концентрации и маны. А последняя улетучивается крайне быстро, так что стоит поспешить.

Когти на пальцах удлиняются, а после перерубают туловище одного вампира и обезглавливают второго. Отрубленная рука бежит на пальцах как паук и прыгает в окно. Там продолжается игра в одни ворота, от которой нельзя отказаться, и сбежать не выйдет. Вскоре все нападающие падают на грязную улицу, а рука мчится к самому Кобальду, прыгает и замирает в воздухе.

Сареф на чердаке вздрагивает, так как главарь группировки сумел схватить жуткое оружие за предплечье и удержать на расстоянии от себя. «Черт! Он уже…», — юноша понимает, в чем просчет. Кобальд перестает скрывать ауру, теперь иллюзорный мир наполняется черной бурей.

Вам противостоит Кобальд Вопила.

Вампир чувствует, что недавний знакомый поднялся до статуса старшего вампира, поэтому без труда вмешивается в правила иллюзорного мира, а после вовсе уничтожает его. Сареф не может сдержать крик от рвущей боли в голове, он не мог представить такой быстрой эволюции недавней шестерки. К статусу старшего вампира вполне можно идти сотню лет, а то и больше, а тут всего за полгода Кобальд обгоняет Сарефа.

— Осторожно, он старший вампир! — Открывает глаза юноша и предупреждает напарников.

Тут же окна взрываются под напором чудовищного крика, противник получил прозвище не просто так. Сареф помнит, что Кобальд перестраивает весь голосовой аппарат для испускания невозможного в обычном состоянии вопля. Вместе со звуковой волной расходится прилив магической энергии, превращая любое поле боя в звенящий ад, где от звука не убежать и не прикрыться щитом.

Юноша с трудом встает на ноги и осматривает последствия удара. Иоганн Коул лежит на полу и бессильно зажимает уши. Рим вынуждена опираться на стену, но еще способна драться. Маклага перевернуло вместе с софой, но наркотический сон не прерван. Сареф погружал в иллюзорный мир только противников и представлял что-то понятное вместо моментальной выдуманной смерти от неведомой херни, чтобы экономить ману и не снижать концентрацию. Кобальду же откровенно чихать на сопутствующие жертвы, жителям этого района сегодня не повезло.

Почему-то старший вампир не продолжает атаковать, так что Сареф успевает применить «Ауру благословения Кадуцея» на мэтра Иоганна, чтобы он не только выжил, но еще не потерял слух. Рим смачно ругается, выглядывая в окно. Юноша подходит ближе и видит, как Вопила опустошает одного вампира за другим. После иллюзорной смерти кровопийцы должны находиться в глубоком забытье, так что никакого сопротивления оказать не могут.

— Своих же жрет. — Недоумевает девушка. — Поэтому он стал настолько сильным?

— Не может быть. Это лучше, чем пить кровь людей, но не настолько. Похоже, он был не против уничтожения подчиненных.

Это действительно выглядит странным, собрать клан заново будет не просто, ведь обращать новобранцев нельзя обычным укусом или еще чем-то, что мог знать Сареф из прошлой жизни. Требуется генный материал Древнего вампира и срабатывает он далеко не на каждом. Есть еще ритуалы инициации, но они тоже не гарантируют обращение.

Кобальд ведет себя как хозяин положения, презрительно лыбясь на свидетелей. Хотя трудно сказать, является ли это улыбкой, ведь рот буквально доходит до ушей, нижняя челюсть разрослась и удлинилась, а горло и грудная клетка раздулись.

— Прикрой Маклага! — Приказывает Сареф, видя вдох старшего вампира. Рим бросается через комнату, а юноша подхватывает оглушенного Иоганна. Следом чудовищный удар буквально сметает деревянный дом. Даже вампирский слух не может выцепить какие-либо ноты в крике Вопилы, это просто гулкий удар. Теперь Сареф проклинает высокий уровень Озарения, так как это делает уши более чувствительными.

Этажи дома складываются под собственным весом, так что команде повезло, что люминант выбрал своими апартаментами чердак. Сарефа шатает со страшной силой, так что приходится напрячься, чтобы подняться на ноги и скинуть с себя кусок крыши, Коул под ним не особо пострадал при обрушении, Рим тоже должна была справиться с задачей.

— Тебе привет от Красноглазого из Весткроуда. — Смеется Кобальд, легко балансируя на торчащей балке в десяти шагах.

— Вот, значит, кому ты обязан своим ростом. Я думал, ты хочешь независимости. — Тянет время Сареф.

— Да, хочу, но по сравнению с Легионом и Хейденом я — гавно собачье, так что мне пришлось выбрать чью-то сторону. И раз жополиз Акард выбрал Легиона, то я принял помощь Хейдена. — Более Вопила не тратит время и срывается в атаку, чтобы прикончить главного союзника Легиона.

Сареф уже успел принять необходимые меры, но использовать не пришлось, так как сияющие лучи вдруг заполонили пространство. Причина сразу понятна по воплям Рим о том, что «придурок Маклаг сошел с ума». Юноша не ожидал, что люминант вдруг очнется, хотя последние события даже мертвого бы подняли безо всякой некромантии. Чародей в ореоле ослепительного света плавно поднимается в воздух.

В характеристике Легиона было сказано, что зависимость Кродена по-своему уникальна, ведь удивительным образом усиливает мага. Пускай чародей расплачивается здоровьем и вряд ли долго проживет, но при получении дозы превращается в яркий катаклизм. Молниеносные атаки и исполинский напор — очевидное преимущество, от которого не стоит отказываться, даже если союзник не будет слушать приказов в бреду.

Кобальду нужно выпить крови или подождать минут пять перед повторным воплем, так что сейчас он просто уклоняется от атак чародея, используя предрасположенность к магии Тьмы и Тени, хотя к темноте и отбрасыванию тени это не имеет большого отношения. Черная непроницаемая туча отлично видна ночью из-за сияния Маклага. Громада накрывает улицу и пытается задавить мага, но последний испускает предельно-яркий столб света высотой до небес, что выжигает противодействие старшего вампира.

«Вот так и рождается поговорка, что в Рейнмарке возможно всё», — Сареф смотрит на противостояние, задрав голову.