Я тоже поднялся, взял бумажные полотенца и начал промакивать гель на Янином животе. Такое простое действие в то же время было настолько интимным, что даже Мари как врач была здесь лишней. Яна тоже это почувствовала и, смущенно улыбнувшись, поднялась, опираясь о мою руку, и, одернув вязаное платье, пошла к кушетке одеваться.

— Удачные фотографии УЗИ я вам, кстати, сделала, — перевел взгляд обратно на врача, — пол узнать не хотите?

— А что, видно уже? — Янины глаза загорелись еще ярче, только разве бывает настолько ярко?

Она уже привела себя в порядок и обутая стояла возле меня, опять крепко ухватив мою ладонь. Я бережно приобнял ее за талию и обратился к Мари:

— Еще как желаем.

— Один ребенок развернут, так что как я ни смотрела, так и не увидела, а второй… вторая девочка.

Мари улыбнулась, а Яна ахнула и приложила ладонь к животу.

— Девочки, малышки. Мари, спасибо тебе! Мы можем идти?

Волчица ей кивнула, а жена потащила меня на выход, я еле успел схватить с кушетки позабытую ею шубу.

Уже на улице поймал кружившуюся на одном месте под хлопьями белоснежного снега сумасшедшую девчонку и укутал в теплый мех. Прижался к ней со спины и глубоко вдохнул ее аромат.

Она откинула голову мне на плечо и начала часто моргать из-за снежинок, падавших на лицо. Потом вовсе прикрыла глаза и выдала ну очень непонятную вещь, до которой только женщина могла бы додуматься.

— Ты расстроился?

— Что за глупый вопрос?

— Ты, наверное, наследника хотел, а тут девочка. Две девочки!

— Ну вообще-то, это еще не точно. Второй же прячется, так что он запросто может оказаться пацаном, просто очень стеснительным.

Яна открыла удивленные глаза и повернулась ко мне лицом. С минуту что-то обдумывала, не отрывая от меня своих дурманящих разум глаз, и серьезным тоном начала меня поучать:

— Игнат, не хочу тебя расстраивать, но у нас однояйцевые близнецы, а они просто не могут быть разнополыми. — Видимо, заметив, что совсем меня не убедила, она выдвинула еще один аргумент: — Они от одного сперматозоида произошли!

— Действительно аргумент, — мягко улыбнулся и переместил руки с ее талии на плечи, — пойдем домой. Погода хоть и прекрасная, но лучше не мерзнуть лишний раз.

— Игнат! — Она походила на обиженного ребенка. — Такое возможно, только когда неправильные хромосомы, я как-то про такое читала, болезнь, это ненормально.

— А оборотни — это нормально?

Она буквально зависла, приоткрыла рот, затем опять закрыла, похлопала глазами, а я не стал ее дальше мучить, подтолкнул вперед и пояснил:

— Дети у нас бывают редко, близнецы еще реже, они всегда однояйцевые, и поверь мне, бывают и разнополые, наверное, пять таких пар я точно знаю. Пошли уже, — поторопил я ее, когда она, обдумывая мои слова, встала как вкопанная. — На следующем УЗИ проверим.

Но мы так и не узнали ни через месяц, когда специально для этого ходили к Мари, ни на следующем плановом в тридцать недель; малыш так и не показал свою половую принадлежность. Яна сделала свои выводы и принялась скупать все девчачье. Весь дом, казалось, наполнился, розовым, воздушным и плюшевым безобразием.

На новогодние праздники к нам приехала счастливая Вика, переполненная впечатлениями от жизни и учебы в Европе. Восторг и переполняющие ее через край эмоции просто текли рекой. Яна провела с ней все праздничные дни и буквально сутки напролет была рядом. А когда белая волчица уехала, она проревела два дня подряд.

Следом нам преподнесла сюрприз Лекса, которая через два дня пришла в гости с новогодними подарками. Провела с нами целый вечер и, уже уходя, с улыбкой на лице, но вполне серьезным тоном пожелала нам гореть в аду со своими телячьими нежностями. «А я больше ни дня не выдержу вида ваших постных мин, потому и уезжаю на пару месяцев к подруге в Америку». Отправила воздушный поцелуй и скрылась за дверью.

Яна опять рыдала, а я наконец-то успокоился. Ведь по-прежнему подсознательно ожидал чего-то плохого от Назимовой, подлость все же у нее в крови. Тем более та до сих пор не знала о Яниной беременности, небольшой живот позволял это скрывать ото всех.

Пока.

Просидев пару дней дома в расстроенных чувствах и что-то обдумывая, Яна приняла решение начать обустраивать детскую. У нее как будто включился режим гнездования.

Месяца полтора я радовался, что она не грустит и нашла себе занятие по душе. Но когда с каждым днем в доме стало появляться все больше откровенно ненужных вещей, я позвонил тестю. Теперь Реброва я называл только так. Он бесился, Яна смеялась, а я мстил.

Мстил за то, что тот не известил меня о беременности своей дочери сразу, как узнал. И каждый раз получал глубокое моральное удовлетворение при виде его перекошенного лица, словно тому подсунули вегетарианский ужин.

Олег то приезжал, то уезжал, с каждым его приездом Яна делила между нами весь свой неограниченный поток заботы. И мне становилось значительно легче. Яна была идеальной женой, но порой ее забота начинала душить, этакая курица-наседка, которая иногда перебарщивала. Но это были такие мелочи, что я с легкостью закрывал на них глазах. Главное, она рядом. Не стремится от меня закрыться или убежать и в то же время не требует от меня такой же открытости и искренности. Пока я не был готов ей этого дать. Но каждый толчок наших детей или острый локоточек, упиравшийся в ее живот, заставлял мою душу выворачиваться наизнанку. В такие моменты безумной, просто невозможно щемящей сердце нежности меня легко можно было вывести на откровенность, но Яна этого не делала, за что я был ей особо благодарен.

Но, как говорится, всему хорошему когда-либо приходит конец.

Наступил март, и в город вернулась Лекса, желавшая непременно увидеться со своей подружкой. Вот в этот момент, пожалуй, мы и поругались первый раз за все это время. Яна настаивала на своем, а я просто не разрешил ей выезжать за территорию поселка и был таков.

Предварительно запретил приезжать Лексе, естественно, в обход Назимова.

Прошла пара недель, Яна успокоилась, по крайней мере, я так думал. И то ли я слишком расслабился, то ли она стала хитрее, но пришедшая СМС от Яны «Прости. Ты был прав. Я с Лексой и она неадекватна» стала для меня полнейшей неожиданностью. А когда я запеленговал вставленный в обручальное кольцо маячок, по спине пошел холодный пот.

Я всю последнюю неделю вела себя как суперпослушная жена, и меня это порядком достало.

Все прожитое с Игнатом время я старалась быть хорошей супругой, по крайней мере, в собственном представлении. И мне это нравилось. Мне нравилось ухаживать и заботиться о нем. Нравилось готовить для него и обустраивать наш дом, заполняя его кучей всяких милых сердцу ненужностей. Я несколько раз меняла дизайн детской вместе со всей мебелью, но каждый раз неизменным оставалось то, что она была девчачьей. Ну хоть убей меня, я не верила, что второй малыш может оказаться мальчиком.