с ними и старайся ни о чем не думать. Они умеют читать мысли, они всеведущи. Не смей говорить с ними! Ни в коем случае.

– Ты говоришь об илионах? – пораженно спросил Шуст.

– Не знаю, – отмахнулась Бекка. – Они не называли себя.

– Это илионы – рувимы, ставшие проводниками. Они читают души, не мысли. И ты права, илионы знают все! – с благоговением произнес Шуст. – Это мудрейшие представители моего народа. Стать после смерти илионом очень почетно. Считается, что они знают о прошлом и способны увидеть будущее.

– Считается? – насмешливо спросила Бекка.

– Да, считается, – обиженно проворчал рувим. – Столетия назад старейшины изгнали меня из Аунедиса, если ты позабыла. Я не прошел все ступени. Не возвысился, не освоил все, что должен был изучить. Секреты моего народа остались для меня на недосягаемой высоте. Я говорю лишь о том, что помню, чего едва коснулся.

Ребекка безразлично отвернулась, обратившись к зелью, а я опустила руку на плечо рувима, который благодарно кивнул и взволнованно прошептал:

– Отнесись к ним с почтением, если увидишь. Дай илионам прочесть тебя, не противься. Если чутье меня не подводит, подобная встреча может обернуться благом. Илионы должны увидеть то, что разглядел в тебе я. Их разум, секреты, что они таят в себе веками, могут помочь нам. Твоя душа прекрасна, и это может вернуть им веру в людей.

В этот самый момент мне показалось, что рувим чего-то недоговаривает. Будто он знает что-то такое, что постоянно оставляет при себе. Не то чтобы я засомневалась в его намерениях, нет, нисколько. Просто появилось такое чувство, что на пути мертвых меня ждет что-то большее, чем дорога к Марионе.

– Ты все запомнила? – протягивая мне зелье, спросила Бекка.

– Да, – дрогнувшим голосом ответила я, принимая из ее рук бокал.

Варево было безвкусным и теплым. Зажмурившись, я выпила все до капли, а потом повернулась к Грею. Резко потянуло в сон, я ощутила слабость, дыхание сбилось.

– Сейчас я открою для тебя путь, – сказал Грей. – Моя задача впустить тебя, выйти ты должна будешь сама. Молись, чтобы Мариона не выгнала тебя, чтобы хотя бы выслушала, прежде чем уничтожить.

Он зашептал заклинание, его руки вращались, губы быстро бормотали, а вокруг всего тела появилась туманная дымка. Перед глазами все поплыло, стало дурно, ноги отказывались держать. Меня усадили в кресло прежде, чем я упала на пол.

– Иди, – велела Ребекка.

Как? Куда? Мое тело обмякло, руки повисли на подлокотниках, голова запрокидывалась назад. Жизнь уходила из тела, утекала медленным ручейком. И этот ручеек я смогла разглядеть. Он устремился в туманную дымку, слился с ней, а потом я увидела дорогу.

Тело мое внезапно стало легким, воздушным и будто невесомым. Внутри все трепетало, по коже пробегал жар. Мне казалось, что я не шевелюсь, но при этом смогла встать из кресла. Как такое могло быть? Просто невероятно.

Я видела глаза Бекки, ее изогнутую бровь, чуть сжатые губы. Потом лицо Шуста, встревоженное и печальное. А потом лица исчезли, осталась только дорога – и светлая и темная одновременно. Я стояла и скользила, не двигалась и летела, и это было ни на что не похоже. Поразительно и страшно. Я ничего не видела и видела абсолютно все разом. Мысли мои разбежались я никак не могла сконцентрироваться.

Я оказалась в потоке. Рядом со мной и слева и справа проплывали другие души с размытыми лицами. Мне стало так хорошо среди них… и так тоскливо. Я будто оказалась в доме, по которому долго скучала, в доме, где жила моя душа и сердце. Появилось чувство, что именно здесь я и должна быть.

Я плыла и наслаждалась покоем, теплом и уютом, предчувствуя нечто прекрасное, что поджидало меня впереди. Тревоги отступили, ничего вокруг не пугало. Я двигалась к чему-то по-настоящему волшебному. Не знаю, почему Бекка говорила о том, что путь этот тяжел и опасен.

Бекка! Кто это? Почему я о ней подумала?

Бекка!

Светлый поток будто замедлил движение, лица стали отчетливее. Они казались такими же безмятежными, как и я. Безмятежны…И снова где-то на краю сознания всплыло это имя. Ребекка.

Вдруг что-то тревожное кольнуло меня в сердце, какое-то странное чувство, нарушившее гармонию. Что-то не так. Я не должна следовать за потоком. Это не мой путь. Не сейчас. Моя душа заметалась, будто в клетке, но тело продолжало скользить вперед.

Стоп! Нет! Мне здесь не место! Цель, у меня есть цель. Итан!

Стоило шепнуть имя любимого мужчины и все вокруг изменилось. Я мысленно повторяла имя, будто цепляясь за него. Это помогло вспомнить, куда именно я направлялась. Я должна попасть к Марионе. Мне не нужно следовать за потоком к горе.

Я изо всех сил попыталась противостоять потоку, развернуться, замедлить движение, сделать хоть что-то, чтобы перестать скользить к Аунедису. Мои мысли или же стремления повлияли не только на меня, но и на окружающих. Души заметались вокруг меня, их лица исказило недовольство, послышалось нечто, напоминающее шипение. Светлый поток стал тягучим и потемнел, будто сам путь был недоволен мной. Хотелось закрыть лицо руками, но я не могла пошевелиться.

– Простите! – кричала я мысленно. – Я не хотела вас потревожить. Простите меня!

Никто, конечно, не услышал моих мыслей, но я не могла иначе. Внезапно все стихло, души исчезли, и я осталась совсем одна на странной вязкой дороге. А потом передо мной появился он. Существо похожее на рувима, только выше, чем Шуст. Он был абсолютно седым – волосы, брови, ресницы. Даже глаза были белыми. В длинной накидке, скрывающей руки в широких рукавах.

Это был илион, насколько я поняла. Он стоял и внимательно смотрел на меня. Долго. Мое тело так и осталось невесомым, будто подвешенным над дорогой. И снова все чувства смешались, в душу возвращался покой, мысли вновь начали уплывать. Илион смотрел так, будто давным-давно знал меня, будто встретил старую знакомую. В этот момент я поняла, что он читает мою душу.

А потом я услышала его голос:

– Ты нарушила порядок вещей, Этель Янг. Живые не должны идти путем усопших. Это неверно.

Я молчала, совершенно не представляя, что сказать. Бекка говорила, что я не должна отвечать илионам. Но почему? Он не сердился, просто говорил, как есть. В его голосе, позе, взгляде не было угрозы. Шуст велел не сопротивляться и позволить илиону изучить меня. Я так и сделала. Не понимала, верно это или нет, но почему-то начала думать обо всем, что со мной произошло. О прошлом, о новом, об Итане, о собственных ошибках, а потом снова об Итане. А затем о судьбе Алададриэна и о том, как мне жаль, что не видела его единым.

– Я понимаю тебя, – сказал илион. – Я вижу все в твоей душе. Ты способна преодолеть многое и тебе предстоит преодолеть многое.

– Мне нужно к Марионе, – мысленно сказала я. – Отпустите меня.

– Я не держу, – ответил он. – Твоя цель благая. Я провожу тебя.

Если бы я могла удивиться, я непременно сделала бы это.

– Вы проводите? Почему?

– Он сказал,