— Ты разговаривала во сне.

— Да? — нервно улыбаюсь, пытаясь совладать со своими эмоциями, — и что же именно я говорила?

— Ты повторяла только одну фразу, — поправляет прядь моих волос.

— Какую?

— Я тебя верну.

Я закрываю глаза, и из-под ресниц снова катятся слезы.

Ничего уже не вернуть, и никого.

На следующий день Швецов не хотел выпускать меня из квартиры. Этот Гоблин с чего-то решил, что я собираюсь от него сбежать. Дурак. Мне столько времени потребовалось, чтобы собрать себя по кусочкам и понять, что именно мне нужно в этой жизни, вернее кто именно, а теперь бежать? Ну уж нет. Я проживу с ним до конца своих дней, каждую раздражающую секунду. Даже если будет хотеться придушить его во сне подушкой или подмешать в суп фенолфталеина.

— Зачем тебе туда идти? — ворчит он, пока я одеваюсь в прихожей.

— У меня там вещи.

— Купим новые.

— Зачем? Меня и старые устраивают, — я едва сдерживаю улыбку. Так смешно за ним наблюдать, когда он вот такой. Сонный, растрепанный после долгой ночи и ворчливый, как старый дед.

— Ты сейчас придешь домой, посидишь, чайку с конфетами навернешь и решишь, что на фиг тебе этот переезд не сдался.

— Влад, глупости не говори.

— Я просто уже пуганый. Ты умеешь уходить, не оборачиваясь.

— Не уйду, — быстро чмокаю его в нос, и уже разворачиваюсь к двери, чтобы выйти из квартиры, но он перехватывает меня и снова зажимает у стены.

— Даже не надейся сбежать. Я приеду к тебе и буду орать под твоими окнами пока не охрипну, или пока соседи не вызовут ментов.

— Просто орать? — я недовольно морщусь, — как скучно. Лучше серенады пой.

— Ты знаешь, как я пою? — ухмыляется он, — это испытание не для слабонервных.

— Уверена, мне понравится, — я выскальзываю из ее рук, и пока он снова не заграбастал меня, выскакиваю из квартиры, — скоро приеду. Не грусти.

Он начинает мне писать сразу, как только я сажусь в такси:

«Когда обратно?»

«Я еще только отъехала от твоего дома»

«Это не ответ»

Вот до чего же упертое создание. Не могу удержаться:

«Вечером или в крайнем случае завтра с утра»

Швецов тут же мне звонит, и я, давясь от хохота, отвечаю ему:

— Да, дорогой?

— Какое вечером?

— Ну, пока доеду, пока дела поделаю, пока соберусь.

— Я сейчас к тебе приеду.

— Не надо, — я все-таки смеюсь в голос, — Влад, уймись. Дай мне пару часов. Я сама не хочу там задерживаться.

Мы болтаем с ним всю дорогу до дома, будто не виделись сто лет. Нам надо многое друг другу сказать, многое обсудить. У нас для этого много времени, но все равно не хочется терять ни секунды.

В свою квартиру я захожу с видом чокнутой маньячки. На губах — полубезумная улыбка, в глазах — шальной огонь, и сердце тарабанит так, что сложно дышать.

По-моему, я счастлива.

Странное, давно забытое чувство, которое я не испытывала уже несколько лет, с того самого момента, как рассталась с Владом. И именно он вернул мне это ощущение обратно.

Я прохожусь по квартире, пытаясь решить, что оставить, а что взять собой. В принципе, мне не нужно много вещей, я не из тех, кто всегда тащит за собой обоз с пожитками, любовно раскладывая их во время каждой стоянки. У меня даже после Германии часть барахла стоит в коробках. Я за этот месяц не потрудилась их разобрать, наверное, уже и не стану.

Включаю легкую ритмичную музыку и, пританцовывая, начинаю собираться. Мне все еще не верится, что все это реальность.

Как всегда, идиллию ломает предатель-телефон. Он стоит на бесшумном, и я не сразу замечаю того, как упорно светится экран. Зато потом, когда все-таки беру его в руки, обнаруживаю двадцать четыре пропущенных от Ольги.

Что этой курице от меня надо?

Я не собираюсь перезванивать, потому что нет ни малейшего желания слушать ее истеричный голос и претензии. К сожалению, она будто чувствует, что я у телефона и снова меня набирает. Обреченно поднимаю взгляд к потолку и отвечаю:

— Да!

— Ты где?

Очень хочется ответить рифмой, но я сдерживаю сей невоспитанный порыв:

— Дома. А, что? Собралась в гости зайти?

— Врешь!

Вместо ответа делаю селфи и отправляю ей:

— Еще какие-то сомнения? Можешь, приехать и проверить.

— Ярослава! — шипит она, — знаешь, кто ты?

— Твоя единственная, глубокоуважаемая и любимая сестренка, — предлагаю вариант ответа.

— Не-е-ет, — тянет она, — ты-стерва!

— О, как! — я плюхаюсь на диван, — ты ранишь меня в самое сердце.

— Думаешь, я не понимаю, что происходит? Думаешь, я такая тупая и слепая, что не замечаю, как ты подкатываешь к МОЕМУ мужу?! — выделяет голосом слово «моему».

— Не понимаю, о чем ты, — ухмыляюсь я.

— Я знаю, что ты была у него этой ночью! Я консьержку расспросила обо всем! Она мне сказала, что Влад привел с собой какую-то черноволосую девку! Это была ты!

— За словами следи, — холодно огрызаюсь я.

— А как тебя еще назвать? Если ты суешься к чужому, женатому мужику?

— Между прочим… — слова замирают в горле. Интуиция настойчиво нашептывает, что не надо пока Ольге говорить о разводе. Влад сам эту проблему решит, — я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Хватит врать! Ты лезешь к моему Владу! Это подло, грязно и неправильно. Так сестры не поступают!

— Пфф, чья бы корова мычала. Когда мы с ним были вместе, ты постоянно лезла.

— И что? Это совсем другое!

— Да ладно? Ты же только что сама сказала, что сестры так не поступают?

— Это другое! — она срывается на крик, — у вас тогда ничего серьезного не было! Ты сама ему навязалась. А мы — женаты! Он мой муж! Мой!

Я закипаю. Ее слова действуют на меня, как красная тряпка на быка.

— Оленька, ты ничего не попутала? Это ты у нас специалист по навязыванию. Как, кстати, в Арлекин сходила?

Отчетливо слышу, звон стекла, грохот — сестра швыряет что-то на пол.

— Думаешь, я его тебе отдам? — шипит она, — Фигу тебе, Ясечка! Фигу тебе! Это мой мужчина.

— А он об этом знает?

— Думаешь, такая крутая? Думаешь, вернулась со своей поганой стажировки и все себе заберешь?

— Что все? — не поняла я.