– Черномазый ублюдок, – Леопольдо собрался, было, сплюнуть, но не стал этого делать. Помнил, где находился. Знал, где капля жидкости на вес золота. К тому же Леопольдо ощущал голод и жажду. Последний раз он ел и пил несколько часов назад. Взгляд, брошенный на небо, подсказал Леопольдо, что солнце клонится к горизонту, а это значит, что до этой заброшенной черт знает где Кандалы он добирался не меньше пяти часов. Леопольдо с опозданием подумал, что Сирхану стоило предложить денег, тогда тот, скорее всего, доставил бы его куда угодно, но что уж тут поделаешь. Не догонять же машину, тряся американскими банкнотами.

Леопольдо натянул на ноги кроссовки, поднялся с песка и посмотрел в сторону удаляющейся машины. Рахим говорил, что Сирхан довезет его до Босасо, но у Сирхана, как оказалось, были другие планы. Он привез его в полуразваленное селение на берегу Аденского залива, где и оставил.

Машина скрылась за поворотом. Тоска охватила Леопольдо. Одиночество острым гвоздем пронзило сердце, заставив его сжиматься от боли. Леопольдо осмотрелся.

– Кандала, – пробормотал он, окидывая тревожным взглядом белые строения с отпавшей штукатуркой на стенах, приблизился к ближайшему зданию и заглянул внутрь. Тоска только усилилась. Пусто, хоть шаром покати. Ни мебели, ни жильцов. Только пустые глазницы квадратных окон, да дверные проемы без дверей.

– Merda[132], – процедил Леопольдо, борясь со страхом. – И что теперь делать? И к Рахиму не вернешься, и здесь оставаться бессмысленно, да и жутко впридачу.

Леопольдо унылым взглядом смотрел на пустыри, цеплялся взглядом за одинокие деревья, каким-то чудом выжившие в этом, не иначе как проклятом месте. Возле некоторых строений были накиданы кучи то ли строительного мусора, то ли обычные камни и куски земли. С того места, где стоял Леопольдо, было не разобрать.

Внезапно Леопольдо вздрогнул. В нескольких десятках метрах от себя заметил две фигуры, полностью скрытые за чернотой одежды, точно чистая лазурь неба, скрытая за тучей. Леопольдо подумал, было, подойти, узнать, можно ли кого нанять с лодкой, чтобы переправил его через Аденский залив в Йемен. Честно говоря, Леопольдо не знал, волны ли Аденского залива шелестят неподалеку, накатывая на песчаный берег, но хотел надеяться, что это так. Еще когда он находился на борту "Италии", капитан показывал ему карту здешних вод. Сомали, а точнее та его территория, которая ныне принадлежала автономному району Пунтленд, где он должен был сейчас находиться, омывали воды Аденского залива с севера и Индийского океана на востоке. К северу, по ту сторону Аденского залива находился Аравийский полуостров, юг которого занимал Йемен. Леопольдо хотел как можно скорее оставить позади все ужасы дикого Сомали, добраться до более цивилизованного Йемена, где собирался сесть на корабль, чтобы пересечь Аравийское море и таким образом попасть в Азию. А вот оттуда добраться до Центральной Америки казалось легким делом. Для этого необходимо было просто-напросто пересечь Тихий океан. Леопольдо надеялся, что ему хватит денег, чтобы воплотить свои желания в реальность, в противном случае придется или возвращаться в Италию или искать другие способы пересечения Тихого океана. Возвращаться в Италию Леопольдо не хотел, хоть и отсутствовал там приличный кусок времени. Воспоминания о матери, поучающей его жизни, отбивали охоту возвращаться домой. По крайней мере, в ближайшем будущем. А вот желание попасть наконец-то на эти чертовы Бермуды, наоборот, только усилилось. И не столько из-за Ангелики, сколько из-за упрямства, рожденного обжигающим зноем безводных африканских равнин. Достичь вожделенного, разве может быть что-либо лучше? Доказать себе, родителям, целому миру, что ты способен на большее, чем они от тебя ожидают. Леопольдо не знал, да уже и не верил в то, что встретит когда-нибудь Ангелику, но был уверен, что доберется до Бермуд, чего бы это ему ни стоило. Просто чтобы наконец-то поставить точку своим сумасшедшим скитаниям в поисках привидения, которое, стоит признать, все еще волновало его сердце, особенно в те моменты, когда Леопольдо доставал из портмоне фотографию и смотрел на нее, оживляя в памяти события из не такого уж и далекого прошлого. Как сейчас.

Леопольдо вытащил из заднего кармана джинс портмоне, открыл, нашел фотографию Ангелики. Это казалось невероятным, но когда он смотрел на фотографию, страх перед неизвестным будущим исчезал, а вот упрямство в достижении своего только увеличивалось. Может быть, из-за того, что фотография после потери волос Ангелики на просторах дикой африканской равнины стала единственной материальной ниточкой, напоминающей ему о девушке. Как-никак человеческая память несовершенна, она лжет намного чаще, чем говорит правду.

Леопольдо закрыл портмоне и вернул в карман. Фотографию же, словно какой-нибудь талисман, защищающий от злых духов, подержал в руке, зажав пальцами, и сунул в другой карман джинс. Подумал, что в таком диком месте, с такими странными на вид жителями-призраками, портмоне стоит держать как можно дальше от глаз незнакомцев.

Леопольдо развернулся и двинул в противоположную от "призраков" в черном сторону. Шел, не оборачиваясь, но ощущал на себе их взгляды. Готов был поспорить, что скорее любопытные, чем настороженные или тем более агрессивные, но не стал этого делать. С призраками не поспоришь, а кроме них здесь, похоже, никого больше не было.

Леопольдо понял, как сильно ошибся в своих предположениях, стоило ему пройти сотню-другую по улице. На окнах все чаще зеленели ставни, а вход в дом преграждали запертые двери. Впереди, в двух десятках метров дальше по улице Леопольдо заметил человека. На миг ему показалось, что это женщина, так как ноги были задрапированы длинным куском ткани. Сначала Леопольдо подумал, что это юбка, но, вспомнив наряд Рахима, понял, что перед ним, скорее всего, мужчина, а не женщина. Значит, в этом глухом поселке жили не только "призраки".

Леопольдо двигался дальше. В движении уютнее себя чувствовал. С левой стороны на городок наползали горы, справа, в отдалении, волны целовали желтый песок.

Леопольдо прошел по улице еще с сотню метров и остановился. Городок ожил, точно проснулся от долгого сна. В отдалении увидел мужчин, сидевших на стульях возле одного из домов, то ли играя в какую игру, то ли разговаривая. Из-за угла вынырнула троица ребят. Все трое в штанах, но у одного вместо рубашки футболка с горизонтальными красными толстыми полосами. К удивлению Леопольдо за спиной одного из ребят виднелся рюкзак.

Увидев Леопольдо, троица остановилась и возрилась на него, словно на чудо какое. Похоже, они были удивлены не меньше Леопольдо, заметившего рюкзак у одного из них. Наконец они двинули дальше, но не отошли и на десять метров, как вновь обернулись и посмотрели на Леопольдо. Никак надеялись, что этот странный белый не более чем обман зрения.

Когда они скрылись за поворотом, Леопольдо продолжил свой путь в неизвестность. Людей стало больше. Мужчины. Женщин не было ни одной, даже дети, которых видел Леопольдо, были мужского пола. Город без женщин. Тогда откуда здесь взялись дети?

Леопольдо не успел об этом подумать, как эти самые дети, стоило им его заметить, юркими ласточками понеслись к нему, схватили за грязные рукава рубахи и стали клянчить. Леопольдо сунул руки в задние карманы, оберегая свои сокровища – не доверял детворе. На вид – обычные дети, но из детей всегда получались отменные карманники.