— Попрошу к больному не приближаться, — строго предупредила я и быстро накинула халат, спрятала волосы под шапочку и надела маску.

На мои манипуляции присутствующие смотрели с нескрываемым удивлением. Вторую маску, запасную, я отдала Йену. К сожалению, третьей не нашлось, да и нейт Лейн точно бы не стал её надевать.

Конечно, здесь и слыхом не слыхивали об асептике и антисептике, но в так называемой операционной было относительно чисто. Будет счастьем, если после операции мой больной не умрёт от сепсиса.

А ещё нарисовалась одна маленькая проблемка. Я пока не научилась останавливать кровь при помощи магии, а излечивать отмершие части тела не умели даже маги с огромным опытом — об этом писали в учебнике Эллен. К тому же, среди собравшихся не было ни одного чародея, и мои приёмчики им ничем не помогут. Придётся использовать только инструменты и собственную голову.

И, как когда-то сказал один французский хирург, пусть лучше больной потеряет одну конечность, чем умрёт с пятью, имея в виду ноги, руки и голову.

Хоть и страшно, но придётся показать им мастер класс по трёхмоментной ампутации. Главное не облажаться!

Судя по всему, здесь знали лишь ампутацию гильотинную, её раньше применяли и в нашем мире. При ней конечность отсекалась разом, но со временем кожа и мышцы подтягивались кверху за счёт эластичности, натягивались на кости, та обнажалась, и культя начинала гнить и кровоточить.

Знаю, что один хирург по время Бородинского сражения проводил до двухсот ампутаций в сутки! Немыслимо… Жаль только, восемьдесят пять процентов таких больных погибали. Но, когда к тебе один за одним тащат раненых солдат, уже не до изысков.

— Вы применяете обезболивание? — поинтересовалась я между делом.

— Лекарство стоит дорого. Его получают лишь те, кто может за него заплатить, — процедил нейт Лейн.

Вот жлобы. Не думаю, что лекарская гильдия такая бедная, что не может обеспечить нужными лекарствами. Ладно, когда-нибудь всё будет по-другому.

Я попросила практикантов придвинуть столик, Йен и ещё один паренёк сразу бросились на помощь. После накрыла стол чистой салфеткой, сложила в лоток нужные инструменты. Один слишком любопытный практикант хотел их пощупать, но я шлёпнула его по лапам. Потом достала спирт и велела обработать им кожу рук, надеть перчатки и обработать их тоже.

— Что это? — скривился нейт Лейн. — Я не стану этого делать.

— Вы обещали, что будете слушать меня, — произнесла я шёпотом. — Возьмёте свои слова назад?

— Нет уж, с удовольствием посмотрю, как вы завалите операцию и признаете, наконец, что вы всего лишь столичная выскочка.

Так, вдох-выдох, успокоиться. Сейчас не время реагировать на подначки главного лекаря. От моего профессионализма зависит жизнь человека. Скрипя зубами, Лейн повторил мои действия. Наверное, он уже и сам не рад, что назначил меня ведущим хирургом. Или, как говорили деревенские и горожане, кхерургом.

— А можно вопрос? — один из практикантов поднял руку. — Зачем вам спирт? И что вы делаете?

— Мы делаем это для того, чтобы убить болезнетворные частицы, которые попадают в рану и вызывают заражение крови.

В ответ послышался удивлённый шепоток, кто-то хихикнул. Что взять со студентов? Во всех мирах они одинаковые.

— Это необходимо делать перед каждой операцией, в рану не должна попадать грязь. Также руки надо как следует обрабатывать после каждого больного, а роды нельзя принимать после того, как вскрывали трупы. Потому что чистота — залог здоровья.

— Поменьше болтовни, нейра, — желчно процедил Лейн. А потом, обернувшись к практикантам, бросил снисходительно: — Столичные заморочки, маги, что с них взять?

Мальчишки снова захихикали. Кто-то смотрел с нескрываемым любопытством, кто-то, как и руководитель, ждал, что я вот-вот облажаюсь или сбегу.

— Йен, ты будешь подавать мне инструменты, а вы, уважаемый нейт, придерживать ногу.

Я тщательно обработала спиртом будущее операционное поле. Сначала надо было определить границу, по которой будет идти разрез. Заражённые ткани, ясное дело, сохранять нельзя.

— Пискун…

— Ага! — с готовностью отозвался фамильяр и принялся собирать магию.

Я моргнула, активировав магическое зрение, и повела ладонями по ноге. Поражённые ткани выглядели почти чёрными, с вкраплениями бордовых клякс. Они перетекали друг в друга, как чернила.

— Резать будем на этом уровне, — я указала пальцем.

— Слишком высоко, — возразил Лейн.

— Нормально. И вы обещали не мешать, помните? Вы же хотите, что я провалилась. Слово не воробей.

Скрип зубов, рассерженный взгляд. Краем глаза я заметила, что в зал вошли двое — незнакомый лекарь и… нейт Ойзенберг!

Они замерли рядом с группой практикантов и стали выжидать. Ух, мне бы терпения и выдержки! И да поможет мне дух Николая Пирогова, хирурга, которого знают даже медики-первокурсники. Именно он первым предложил метод, по которому я собираюсь работать.

Смысл его в том, что поражённая часть не отсекается, как кусок колбасы. Шаг за шагом надо создавать лоскуты из тканей для надёжного укрытия кости. Всё это я проговорила вслух, глядя то на Лейна, то на ребят. На Ойзенберга старалась не смотреть, но чувствовала затылком его полный презрения взгляд. Чего он вообще сюда припёрся?

— Попрошу не близко не подходить, — предупредила я и наложила жгут выше места будущего разреза. — С ваших мест всё и так прекрасно видно. Йен, подайте мне скальпель.

Вдох-выдох… Первый надрез. Струйка крови потекла на стол.

Надо торопиться, здесь нет электрокоагуляторов.

Три момента. Первый — рассекла кожу и жировую клетчатку. К удивлению Лейна не грохнулась в обморок.

Кожа сократилась, создавая ориентир для последующих действий.

Второй момент — рассечение мышц. Вот это уже сложней, благо, Тай был худым парнем. Крупные сосуды пережать зажимами, промокнуть кровь, которой становилось всё больше.

По спине стекла струйка пота, плечи и руки, не привычные к тяжёлой работе, заныли.

— Нейт Лейн, будьте так добры, максимально натяните пересечённую кожу и мышцы кверху, чтобы обнажилась кость. Нам нужно создать конус.

— Я делаю это только ради того, чтобы посмотреть, чем закончится весь этот бред, — прошипел Лейн. — Надо было гильотинировать и дело с концом. К чему такие сложности?

— Скоро узнаете.

Лейн встал на уровне бедра больного и, обхватив голень на границе разреза, кряхтнул и потянул ткани вверх. Я видела, что любопытные носы практикантов всё приближаются и приближаются.

— Йен, подай пилу.

— Пилу? — юноша удивлённо поднял брови. — Я не вижу её.

Совсем забыла, что они здесь ни разу не видели проволочной пилы! А вот волшебные руки литейщика сделали для меня, можно сказать, эксклюзив.