– Деньги требуют деликатности, – вздохнул Царев.

В голове у Степаныча тем временем нарисовался сейф. Обыкновенный несгораемый ящик с двойными стенками и песочной засыпкой внутри. Почему нельзя в нем хранить купюры? В них только и хранят.

– А теперь представь, что ты гроза района, – думал Степаныч. – Станешь ты прятать свои деньги в лесу?

Саня прикинул: действительно, не стал бы. Во-первых, очень неудобно. Во-вторых, небезопасно – выкопать могут. Проследят и выроют, пока клювом в городе щелкаешь.

– Вот и я того же мнения. Представь, что деньги лежат в кабинете у начальника РУВД Прахова.

– Почему нет?! – удивился Саня.

– Вот именно. Негде их ему больше хранить. В банке нелегальные запасы могут быстро вычислить. У некоторых людей могут появиться нехорошие мысли – откуда, почему?

– Могут, – подтвердил Саня.

– Потому я и думаю, что «партийная касса» хранится у шефа по месту работы, – заключил Степаныч. – Что ты скажешь на эту тему? Может, я не прав?

Царев в растерянности качнул головой. Только что вырвались на свободу – и на тебе. Для чего это надо?

– Пока они чешутся, можно накрыть лавочку, – планировал Степаныч. – Без денег им худо будет. Сейчас они в «Серпантин» ринутся – все, кому не лень. Будут считать потери и брызгать слюной.

– А сигнализация? – вспомнил Саня.

– Ты чо, Саня, совсем уже? Когда она там была?!

– Напичкали, может, кругом электронику…

– Им даже думать об этом лень. Электроника… У них канцелярия, оружейная комната и хранилища без сигнализации, а ты про кабинет начальничий… Там, кроме бутылки, отродясь ничего не водилось…

Глаза у Сани бегали в тяжелых веках. Товарищ говорил умные вещи. Тем более что Саня и сам как-то думал о том же. То есть, конечно, он не собирался никого грабить. Но забрать у Прахова кассу было бы верхом справедливости. Николай Николаевич примется рыть землю рогами. И в этот момент ему придет кирдык. С другой стороны, Прахов потом скажет: «Не виноват, братцы! Оговорили! Чист перед законом и людьми – ни рубля в карман не положил…»

– На чем же его потом брать, если он без денег останется? – спросил Саня.

– Не о том думаешь, Саня…

– Надо обмозговать. Давай картошки накопаем сначала…

– Поздно не стало бы, Саня. Сейчас самый раз. Инопланетяне нам не помогут. Или Джеймс Бонд какой-нибудь.

У Степаныча, очевидно, имелся план, о котором он пока что молчал. В последнее время он вообще похож на генератор. Идеи рождаются в нем одна за другой. То лезет в подземелье. То прячет пистолет в подколенную кобуру, а потом достает и стреляет.

– Там же охрана. И нас наверняка разыскивают, – слабо защищался Царев.

Однако Степаныч был неумолим.

– Помнишь лестницу пожарную?

– Допустим…

– А где она проходит? Думай, голова. По ней стройбатовцы в самоволку бегали. А сейф у барина в углу.

– Там же решетка на окнах!

– А у меня в гараже газовый резак…

Саня замер с открытым ртом. Товарищ поразил его в очередной раз.

– Заводи свой «уазик». Поехали ко мне в гараж!

– Может, ты забыл? Сейфы таскают бригадами. В них весу полтора центнера… Картошки накопать надо…

– Заводи. Накопают без нас.

Качая головой, Саня пошел во двор. Степаныч двигался следом. Машина у Сани стояла во дворе под навесом. Поднял капот, подкачал топливо и вновь опустил. Двигатель быстро завелся.

– Давно я не ездил. С зимы. Как Докукина в лес катали…

Из сеней выглянула Наташа.

– Куда вы, папа?

– Оставайтесь пока, – ответил свекор. – И ворота за нами закройте…

Подошел к воротам, быстро распахнул обе створки, прыгнул к Сане в кабину. Не хотел объясняться больше ни с кем. Поднимут вой как по покойнику.

Выехали за ворота. Наташа быстро закрыла за ними.

– С богом, Саня… Господь нас не бросит. Он знает, что делает. И я уверен, что мы не дерьмо.

– Полностью с тобой согласен. Вот будет для них обидно.

Идея Степаныча нравилась теперь Цареву.

У Сани усищи развеваются на ветру. Вновь приклеил подарок Жени Виноградова. До гаражей «Диск» всего пять километров. Подъехали. Соседние гаражи закрыты. Никого кругом. Сумерки сгущаются. Степаныч достал ключ, с которым, кажется, не расставался никогда, и открыл замок – ему нужна лишь маленькая дверца, чтобы войти внутрь. Остальные два замка ему не нужны. Он ведь не собирается ехать на своей машине.

Портативный газосварочный аппарат находился в углу. Надо лишь одеть его на спину – и полезай хоть на Эйфелеву башню. Видел бы сынок Борис, чем его папа занят. Папа до службы в армии работал на судоверфи в Сибири. И с тех пор сохранил навыки сварщика и газорезчика.

– Ты что же, Степаныч, машины варишь?

– Бывает, когда подвернется…

– А я не знал. Прошлом летом искал сварщика, так он мне весь кузов сжег. Еле зашпаклевал потом, – ворчал Царев. – Дыр наделал…

Вдобавок к аппарату Степаныч прихватил связку тонкого провода. Должен пригодиться.

Они положили аппарат в машину.

– Подожди, Саня. Очки забыл.

Степаныч вернулся в гараж, снял с гвоздя очки с синими стеклами – вот и всё вооружение. Кабинет начальника не так высоко.

Темнота окончательно сгустилась.

По подсчетам ветеранов на бывшей автобазе полным ходом шел осмотр места происшествия. Не может оперативно-следственная группа быстро уйти оттуда. Ведь надо осмотреть всё здание, изъять вещественные доказательства, упаковать, сделать фото и видеосъемку. Для этого нужно время. Нельзя спешить, когда по всей площади валяются стреляные гильзы и трупы. Начальство друг перед другом строит версии одна глупее другой. И больше всех старается Прахов. Ему на месте виднее – он с территорией связан. Он к ней прикипел и за нее отвечает. Третий десяток лет на одном месте. Всех авторитетов знает – тех, что еще в живых остались.

Самое время для Степаныча, чтобы навестить «хитрый» кабинет. Здание стоит торцом к дороге. Вдоль стен разрослись тополя и другая молчаливая живность.

Окно кабинета располагалось рядом с пожарной лестницей. Крашеная решетка, изготовленная из толстой катаной арматуры, обнимала просторное окно без балкона. Балконов здесь вообще никогда не было: бывшая казарма не располагала к уюту. По всему зданию темнота. Лишь внизу слабо светила лампочка – там находился туалет дежурной части. Степаныч это хорошо помнит. Не зря срок тянул.

– В случае чего – стукнешь по лестнице прутком, – учил Степаныч Царева. – Но только сильнее бей, иначе я не услышу при звуке струи.