Кроме российских денег, внутри вповалку лежали пачки долларов. Здесь же находилась тонкая пластиковая папка. В углу – как только заметили?! – притаилась круглая коробочка. Открыли – в ней гербовая печать Заволжского РУВД.

– Трос? – спросил Степаныч

– Смотал…

– Тогда по коням. Потом посчитаем…

Они сели в машину, развернулись и пошли колесить сосняком в сторону зверохозяйства. Вошли в плотный березовый лес, приблизились к длинному и высокому забору и остановились.

Саня отключил двигатель, включил в салоне свет. Ефремов вынимал из сумки пачки денег и передавал их Сане, считая в уме. Саня тоже считал их в уме и перекладывал на заднее сиденье. Потом проверили счет – все совпало. Набралось три миллиона российскими рублями и пятьсот тысяч «зеленью». Весь милицейский «общак» зацепили. Получалось, что Прахов действовал за казначея. Пластиковая папка должна рассказать, какие это деньги. В ней длинный список фамилий с суммами денег. Либо это ведомости поступлений, либо ведомость на заработную плату членов незаконного общества. Второе маловероятно, потому что бандитов в погонах не может быть так много. Для чего им список собственных расходов?

Деньги вновь уложили в сумку. Туда же отправили папку.

Степаныч вынул из кармана печать.

– Не знаю, что с этим делать. Может, послать им почте? – думал он, глядя по сторонам.

– Не мучайся…

Саня забрал из рук товарища круглую коробочку, торопливо вылез из машины, размахнулся и метнул ее через забор. Потом снял с рук грубые рукавицы.

– Что ты, Саня? Это же печать! – удивился Степаныч.

– Не волнуйся. Утром ее все равно рабочие подберут. И передадут, кому надо. Вот увидишь. Либо другую закажут себе.

– Спасибо, утешил… – ворчал Степаныч, снимая матерчатые перчатки.

Он достал из пачки сигарету, закурил и полез наружу. За высоким глухим забором громко затявкала лисица. Издалека ей ответила вторая.

Сквозь узкий проем между забором и лесом виднелись вдали редкие они города. Волгошуйск давно отошел ко сну.

В областном УВД пыль стояла столбом – погиб начальник криминальной милиции, награжденный правительственными орденами и медалями. Он знал абсолютно всё о местных криминальных структурах – и вот она, расплата за труд бессребреника. Кому-то он явно перешел дорогу. Перед самым носом. Нужны дополнительные полномочия, чтобы свернуть бандитам шею.

Закусив удила, начальник УВД дергал по очереди начальников служб и ставил задачу. Потом отдельно собрал всех оперативников и принялся наспех вправлять мозги. То не так, и это у них не эдак. Куда глядели?! Куда смотрели?! О чем думали, когда в их начальника летели пули?!

Он высказал всё, что думает о службе розыска. И даже сверх того, переходя на личности. Потеряли, в общем, начальника. Сироты в настоящее время…

– Помощь, говорите, из Москвы просить?! – вскочил капитан Каримов, старший оперативный уполномоченный. – Зачем его туда вообще понесло?! Там ему нечего было делать! Откуда нам знать, что у них случилось?!

Осмелел Каримов: Садыкова не стало – можно говорить, что думаешь.

– Что ты хочешь этим сказать, Абдула?! – удивился генерал.

– То, что все давно знают, но вслух боятся сказать. Поборами занимался покойничек…

– Вот именно, – вскинулись голоса.

– Об этом – не сейчас. Потом. Надо раскрыть преступление. А помощь я в Москве все-таки попрошу.

На том совещание закончилось.

Начальник УВД действительно обратился в министерство. Он недавно в этой должности – переведен из Сибири и чего-то может не знать. Кроме того, вместе с Тофиком погибли еще несколько человек. В том числе исполняющий обязанности прокурора Заволжского района Поляков. Что они там делали вместе, в этом «Серпантине»? Все покрыто мраком. И генерал-майор милиции хотел бы этот мрак развеять. Заместитель министра ответил, что в курсе дела и примет по своей линии меры. И всё. Словно ничего не случилось. Ночь прошла, утро миновало. И вот оно сообщение. О хищении сейфа из кабинета начальника РУВД. Мрак! Когда такое могло быть, чтобы воровали сейфы из начальничьих кабинетов?! Всякое бывало. И даже аналогичные преступления совершались. Но не из кабинетов управлений или отделов. Из магазина, бывало, выбрасывали прямо сквозь стекло сейфик с дневной выручкой. А тут срезали решетку, поставили сейф на подоконник и спровадили вниз – тот угодил прямиком в клумбу. И никто этого не заметил! В это невозможно поверить, чтобы никто и ничего не видел. Правильно, он согласен, окно находится сбоку, закрыто тополевой листвой – но ведь рядом народ гуляет, сотрудники. Обнаглели, обленились вконец. Видеть ничего не желают. Катится система под откос. У Прахова одна отговорка: «Не видел, не знаю…»

Может, действительно не знает, поскольку всю ночь осмотром занимался, а под утро уехал домой. Зато теперь поет песню: «Печать из РУВД утащили… Нечем документы заверять…» Чудные речи. Полезут преступники за печатью! Она им как собаке пятая нога. Кому надо, другой способ придумает, но заниматься «вышкомонтажными работами» не станет. Это же истинный цирк. Кроме печати ничего не пропало. Но для чего-то её ведь украли. Срезали крепление решетки. Значит, перед этим не один день готовились.

Прозвенел звонок. Генерал поднял трубку.

– Лукин слушает…

– Оперативный дежурный УВД Кондратьев, товарищ генерал. Нашлась печать. Под клетку к лисам закатилась, к черно-бурым. Только что из района дежурный сообщил…

– Понятно. Держите меня постоянно в курсе. Готовьте вторую группу и высылайте в помощь району. Активнее, пожалуйста…

– Есть, товарищ генерал! – произнес подполковник и отключился.

Трупы. Сейфы с печатью. Как-то не вяжется все это. Молчит управление собственной безопасности. Лукин снова набрал номер Ефремова, и вновь все тот же бесстрастный женский голос автоответчика: «Абонент в настоящее время недоступен. Оставьте ваше сообщение…» Кому на него пожаловаться, если у того все начальство в Москве. Уехал, может, на рыбалку, и не чешись. Послать к нему домой генерал тоже не может. Неизвестно местожительство подполковника. Законспирировался из соображений личной безопасности. На его месте Лукин точно так же поступил бы. Однако надо все же пожаловаться заместителю министра.

Начальник вновь поднял трубку и принялся набирать номер.

– Петра Николаевича мне. Генерал Лукин беспокоит.

В течение примерно минуты стояла тишина. Потом голос Петра Николаевича спросил:

– Что у тебя опять?

– Я по поводу службы собственной безопасности, Петр Николаевич. Нету нигде Ефремова. У нас такое преступление, а его невозможно найти. У него ведь тоже силы. И средства у него… Все-таки специальное подразделение…

– Не беспокойся, генерал. Нам известно, кто такой подполковник Ефремов. Он выполняет поставленную задачу. Со свой стороны хотел бы вас попросить, раз уж вы опять позвонили – не беспокойтесь о нем. Он служит, рискуя собственной жизнью. Впрочем, как и другие сотрудники нашего министерства. Больше, к сожалению, не могу вам ничего сказать.