– Ты что творишь, долбак! – вскинулась ушедшая в своим мысли Наденька, на которую Дариус налетел так, что она едва не уронила свою снайперскую винтовку.

– Надежда, как вы можете? – донельзя удивленно поинтересовался Валера, глянув в ставшие еще большими глаза Наденьки. Она удивительно мило засмущалась и мгновенно покраснела, не зная, что ответить. Впрочем, никто ее вспышке не удивился – в том, что большеглазая девушка может пристегнуть хлеще портового грузчика, все убедились относительно недавно, еще в Нижнем мире. Так что «долбак» от нее, особенно обращенное к откровенно задолбавшему всех Дариусу, прозвучало еще вполне мягко.

Коллежский секретарь между тем уже отскочил к стенке, но мы на него внимания больше не обращали – двери начали распахиваться, и загорелось красное окно готовности к выходу.

Двинулись мы с места одновременно. У прохода на площадку арены, с целью напутственно подбодрить, расположились двое – Ольга и Андре. Проходя через медленно отрывающиеся створки дверей, я едва кивнул в ответ на улыбку Ольги, а чуть погодя с удивлением увидел, как Андре ободряюще показывает нам поднятый сжатый кулак. Надо же, я думал он вообще больше машина, чем человек, и вовсе не разменивается на демонстрацию подобных эмоций.

Едва мы вышли на площадку, как раздался сдержанный гул, который сложно было назвать приветственным. После вчерашнего дня, особенно после отстраненно-холодного поведения команды во время обеда в семипалатинской гимназии, наша репутация высокомерных… неоправданно высокомерных, так скажем, участников, получила подпитку. И поспособствовала тому, что симпатизирующих нам сейчас на трибунах почти не было.

Пройдя на положенное, высвеченное прожекторами место, мы остановились. Оказались на платформе лифта, которая должна была вскоре опустить нас на нижний уровень арены.

Вышедших на площадку после нас гимназистов-семипалатинцев встретили громким и дружным гулом приветственных выкриков. Далее пару минут заняло краткое превью команд – в этот раз, в отличие от вчерашнего, в сильно урезанном варианте. После этого площадки лифтов пришли в движение, и мы одновременно с командой противников начали опускаться вниз. Туда, где на нижнем уровне арены за ночь было сооружено два модульных макета локаций. Происходящее же внизу будет транслироваться здесь в реальном времени, на голо-проекции, создаваемой на площадке арены.

Если бы карты были не коридорными, а открытыми, то воссозданы они были бы обе здесь, наверху, а нас просто прикрыли бы защитным куполом – как во время памятного мне смертельного матча в Высоком Граде.

Конец моим воспоминаниям о знакомстве с кровавым спортом этого мира положил громкий щелчок лифта, опустившего нас на небольшую площадку. Мы оказались в верхнем вестибюле станции метро: ничего лишнего, просто квадратное помещение со стенами под мрамор, и два уходящих вниз, под наклоном чуть больше тридцати градусов, траволатора.

Дальнейший путь нам сейчас преграждала красная завеса – свободное пространство присутствовало лишь для того, чтобы покинуть, как полагалось, площадку лифта. Которая, едва мы все сошли, начала подниматься обратно. Также прямо в воздухе перед нами загорелись объемные, замершие пока цифры обратного отсчета: 00:30:00.

Красная завеса перед нами сильно мешала видимости, но эту небольшую локацию в ходе тренировок я выучил как свои пять пальцев. Спустившись вниз по остановленным сейчас дорожкам траволаторов, можно оказаться в нижнем вестибюле, по размеру таком же, в котором мы находились сейчас. Дальнейший путь раздваивался. Тоннели поездов на этой станции располагались друг над другом, и один широкий проход вел по лестнице вверх, через два прямых пролета выводя на середину верхней платформы «А». Второй проход спускался вниз уже тремя прямыми лестничными пролетами, ведя к нижней платформе «В», также на ее середину.

Именно на нижней платформе «В» стоял поезд, отправление которого атакующей команде необходимо было не допустить. И для этого нужно было попасть в кабину машиниста первого вагона, преодолев всю длину платформы.

На виртуальных локациях популярной в этом мире «Арены» командные схватки проходили между составами в пять человек каждый. Здесь же, на турнире, участие только четырех человек от каждой команды являлось следствием попытки вписаться в рамки наличных возможностей и протокола соревнований. Дело в том, что площадки для схваток возводились в реальном виде, и их размер был ограничен стандартными производственными ресурсами Больших Арен, стандартных для всех гимназий одаренных. И уменьшен состав команды и размер локаций был именно для того, чтобы и на нижних уровнях арены, и на ее верхней площадке можно было создать сразу две площадки, для проведения двух раундов в один день.

Несмотря на эксклюзивность всех четырех локаций для первых раундов, созданных только под турнир, тактические решения остались без особой новизны. На каждой из локаций имелось три пути к цели: два основных, практически равнозначных – один короче, один длиннее, а еще один альтернативный, весьма неудобный для и опасный для атакующих.

Наличие сразу трех возможных направлений атаки не давали возможность четырем защитникам равнозначно перекрыть их все. Поэтому, чтобы не оказаться зажатыми на позициях, силы приходилось распылять по вариативной схеме 2-1-1, либо действовать по схеме 3-0-1, будучи в готовности быстро перегруппироваться по направлению атаки.

На карте Ме́тро за неудобный и максимально опасный для атакующих путь выступал служебный проход – в него можно было проникнуть из верхнего вестибюля, где сейчас находились мы. Миновав пару комнат, можно было выйти на винтовую лестницу, которая спускалась вертикально вниз. И уже после, вновь миновав две комнаты служебного помещения, можно было выйти на верхнюю платформу, к последнему вагону. И уже оттуда, через вентиляционный люк, прыжком спуститься на нижнюю платформу, к первому вагону нужного поезда.

Вот только этот выход для атакующих был откровенно опасен – оба места появления простреливалась с преимуществом зашиты, как на платформе «А», так и на «В». Но, кроме этого, чтобы попасть от винтовой лестницы в коридор служебных помещений, необходимо было выбить запертую на замок дверь. Без шума сделать это нереально, а активные системы бронекостюмов подобные звуки улавливают со стопроцентной гарантией, сразу давая наводку на появление гостей.

Привезший нас лифт между тем поднялся обратно, закрывая отверстие в потолке и отделяя нас от остального мира. Сразу после этого прозвучал звуковой сигнал готовности. Одновременно с сигналом время отсчета побежало, отсчитывая секунды, и мы все практически одновременно надели шлемы.

Мир вокруг слегка видоизменился – окрасившись как изображением как на мониторе компьютера с цветовым балансом в сторону синего. С этого момента мы все оказались в одном оперативно-тактическом пространстве, и каждый замеченный кем-либо противник, даже невидимый остальным, теперь высветится перед взором всей команды красным контуром силуэта с привязкой к местонахождению.

Информация на экран визора выводилась не только о замеченных противниках, но и, к примеру, о радиусе действия брошенной гранаты и времени до ее взрыва – если момент броска был замечен, а сама граната идентифицирована. Да, гранаты требовали идентификации, так как были разными.