Секунда тишины и луч света, высвечивающий стоящую в нашей шеренге реальную Наденьку, перемигнулся на Илью. Вновь процедура представления, вновь шагнувшая с экрана в зал проекция фигуры, шагающая в центр площадки Арены, вновь череда портретов с разных ракурсов.

Илья, в отличие от Надежды, предложение о раскраске доспехов и оружия воспринял в штыки, поэтому лишние элементы стиля у него отсутствовали. И встал его двойник-проекция рядом с Наденькой без ее показательной расслабленной вольности.

По залу прошел легкий гомон – все обсуждали вольный вид и яркую раскраску бронекостюма и оружия Надежды. После появления Ильи зрители возможно подумали, что «эта юная фефочка» в одиночку и самостоятельно решила выделиться «попугайским раскрасом». Да, именно такие фразу среди прочих я уловил с одной из трибун.

Но, когда в центре площадки одна за другой в ходе яркого представления появились проекции Модеста, Валеры, прошагал мой двойник, и последней, как капитан команды, была представлена Эльвира, гомон стал тише, но недоумения в нем было больше.

После общего выхода один Илья выглядел в нашей команде белой вороной, потому что все доспехи и наше оружие имели на себе элементы индивидуального дизайна. Кроме дракона Наденьки, отличилась Эльвира – на ее наплечнике были изображены горностаи, как и на винтовке. Валера же и Модест выбрали себе предложенный мною стиль арктического волка.

Все шесть наших проекций вокруг центрального круга выстроились вроде одной командой, но выглядели как сборище индивидуалистов, держа оружие каждый по-разному: мой двойник перехватил винтовку за цевье, держа в опущенной левой руке, Модест баюкал оружие на согнутой руке, Валера вообще закинул за спину и скрестил руки на груди, а Эльвира взяла винтовку наизготовку. По залу вновь прошел очередной гул голосов – подобное поведение была собравшемуся обществу непривычно. Непривычно вплоть до обвинения в неприличии – на нас смотрели с нескрываемым возмущением и удивлением, как на возмутителей спокойствия.

Нонсенс и даже шок – так можно было охарактеризовать чувства пораженных выходом нашей команды зрителей. Как это охарактеризовала Татьяна Николаевна, когда узнала о наших планах, даже вспоминать не хочу.

Директор гимназии была категорически против – и это едва не стало препятствием для моего плана по заработку. Но, к удивлению, я получил неожиданных союзников из числа наших кураторов в самой императорской канцелярии. Татьяна Николаевна, получив всего один намек, сразу успокоилась, и в нашу подготовку более не вмешивалась.

Мы же, к удивлению, также как и директор гимназии, получили весьма прозрачные намеки. И от Андре, и от графа Безбородко, которой участвовал в нашей подготовке в роли почетного шефа команды. Намеки от обоих заключались в том, что в ходе турнира нам стоить демонстративно показывать высокомерное превосходство и непоколебимую уверенность в своей силе и победе.

Причем было абсолютно ясно, кто именно передает это, высказанное в стиле «просим и приказываем», повеление к действиям. Лично я, правда, в нашем грядущем превосходстве в турнире уверен не был, но после совещания (втроем – я, Эльвира и Валера, почти всю ночь обсуждали плюсы и минусы) решили с судьбой не играть и столь жирные намеки не игнорировать.

На арене между тем, после того как наши проекции оказались с правой стороны центрального круга, и постояли там недолго, давая возможность рассмотреть весь состав команды, вновь полностью погас свет. Последовал десяток секунд тишины, после чего вновь вспыхнули неоновые прожектора, высвечивая музыкантов. Уже не наших, и в большем количестве: от семипалатинцев выход команды сопровождал целый симфонический оркестр. Мелодия также внушала – это был «Танец рыцарей» Сергея Прокофьева. Но композиция этому миру известная, так что эффект удивления и новизны от игры команды Михайлова оказался много ярче.

Когда на площадке арены один за другим начали появляться местные гимназисты, на трибунах раздался приветственный гул. Не впечатляет, надо сказать – машинально отметил я с некоторой долей облегчения. С такой поддержкой принципиальной разницы, где проводить матчи, нет. Это не греческие и турецкие футбольные стадионы, где энергетика болельщиков такова, что просто убивает, прижимая к земле.

В ходе представления команды противника вскоре все гимназисты оказались рядом с нами на сцене, а их проекции-близнецы, облаченные в бронекостюмы, одна за другой полукругом напротив наших двойников в центре арены.

В отличие от нашей команды, и выход и обмундирование у команды гимназии Семипалатинска были вполне вписывающиеся в привычные обществу рамки. И когда шестеро проекций окончательно выстроились напротив наших двойников, выглядело это как столкновение разных идеологий и мировоззрения – дисциплинированная собранность противников, противопоставленная нашей расслабленной уверенности.

В экипированном оружии составы команд также различались. Предназначенная к использованию на турнире в качестве оружия система АЕК была модульной, позволяя на одной платформе создавать пистолет-пулемет, штурмовую винтовку, ручной пулемет и снайперскую винтовку. Вариантов немало, но для каждого участника каждого отдельного матча полагался лишь один заявленный вид оружия. И тот вариант, с которым заявлен на матч участник, оставался для него единственным возможным для всех трех раундов.

В нашей команде снайперская винтовка была лишь у Надежды. Модест держал в руках модификацию с обозначением АЕК-101, пистолет-пулемет. Остальные четверо – Илья, Валера, Эльвира и я, были вооружены модификацией АЕК-103, штурмовой винтовкой.

Набор оружия, также вызвавший недоумение наблюдающих зрителей – пистолеты-пулеметы в коридорных локациях предпочтительнее более массивных винтовок, и могло показаться, что мы рассчитываем на выбор открытой карты для поединка. Но при этом ни у кого из нашей команды не было в наличии пулемета, который на двух открытых локациях первых раундов – Сосновый Бор и Порт, позволяет получить серьезное преимущество.

Команда противников, в отличие от нас, была вооружена универсально и под любые случаи жизни – одна снайперская винтовка, один ручной пулемет, две штурмовых винтовки и два пистолета-пулемета.

В этот момент под сводами зала арены раздался звучный, хорошо поставленный голос диктора:

– Иииприветствую-вас, дорогие гости, приветствую-вас, дорогие участники, в славном городе Семипалатинск, на первом матче второй группы национального турнира по практической стрельбе среди сборных команд императорских учебных заведений…

Чуть больше минуты заняло представление команд невидимым диктором, с кратким превью учебного заведения и специализации его факультетов, после чего перешли непосредственно к назначенным протоколом мероприятия действиям.

Мы – реальные участники команд, вновь ушли в тень, а фокус внимания переместился на экипированные фигуры наших двойников в центре площадки. В круге свободного пространства между нашими командами, словно на объемном экране тактического анализатора, появилось четыре схематичных изображения: вершина небоскреба, скалы и пустынный берег африканского порта, зелень сосновой рощи и станция подземки в разрезе.