У нас сейчас, как у атакующих, у каждого было по три. Первая – ЭМИ-граната, в случае попадания в зону действия вспышки которой, на короткий срок выводился из строя визор и системы слежения бронекостюма. Вторая – дымовая завеса. И третья – нелетальная граната, формирующий отталкивающий импульс. В просторечии называемая колотушка, или толкушка.

Да, боевые гранаты использовать на турнире было запрещено, что меня расстраивало – потому что по уму, в любое помещение сначала должна заходить граната, и только потом боец. Но и дым, и вспышка, все хозяйстве пригодится. Даже колотушка, при своей относительной безобидности, все же на несколько секунд свободы действия лишает, еще и отбрасывая при удачном срабатывании.

Отведенные на последнюю подготовку полминуты прошли удивительно быстро, и красная пелена исчезла, открывая путь. Не теряя времени, мы сразу сорвались с места, стремясь занять позиции в нижнем вестибюле. Для того, чтобы контролировать оба выхода – если вдруг защитники сейчас стартанут нам навстречу. Команда соперников появлялась у первого вагона поезда, в самом конце нижней платформы «В», и расстояние им необходимо было преодолеть большее, чем нам. Но лучше не рисковать и поторопиться.

Сбежав по траволатору, мы заняли места в нижнем вестибюле. Надежда села на одно колено у задней стены, слившись со своей винтовкой в единое целое и контролируя нижний проход, я расположился у другой стены, взяв на прицел лестницу ведущую наверх. Эльвира стояла наготове за углом, в готовности прикрыть нас на случай использования ослепляющих гранат. Здесь мы были втроем – Валера остался наверху. Путь его по плану лежал вниз, в одиночку по альтернативному проходу.

Успокоив дыхание после стремительного спурта, я держал на прицеле проход к платформе «А». Тянулись секунды, одна за другой складываясь в минуты. Никаких действий мы не предпринимали, просто ожидая – и это тоже было частью согласованного заранее плана.

Через несколько минут я услышал усиленный активными наушниками грохот: это Валера выломал дверь снизу. Почти сразу раздалась стрельба – видимо, семипалатинцы шили через дверь вторую, выводящую уже на платформу дверь, стараясь зацепить Валеру.

Судя по индикатору сохранности его брони, ни одна пуля цели не достигла – как было сто процентов, так и осталось. Сам Валера, после того как выломал дверь и привлек к себе внимание, вновь поднялся по лестнице. Заскочив наверх, он замер наготове – в ожидании вдруг кто сунется следом. Маловероятно, но вдруг. Никто конечно же не сунулся, и Валера остался в верхнем вестибюле, также как и мы, выжидая.

Время матча – пятнадцать минут. А пятнадцать минут – это очень долго. Даже минута – это непередаваемого долго, если каждое мгновение находишься в ожидании атаки. Мы же таких минут выдержали целых одиннадцать, прежде чем начать действовать.

Как и условились по плану, Валера кинул вниз ЭМИ гранату в тот момент, когда обратное время отсчета раунда показывало 03:54. Следом за вспышкой вниз полетела дымовая граната, густой серой пеленой заполнив сразу оба служебных помещения предбанника к выходу на платформу.

На отметке отсчета 03:54 мы тоже закинули все имеющиеся дымы на верхнюю платформу «А». Туда же, с небольшой задержкой, одна за другой полетели все наши три вспышки. Подобным образом мы сымитировали слаженную атаку с двух сторон на верхнюю платформу, сами же уже бежали вниз. Мы с Надеждой, как и на тренировках, вырвались вперед, опередив Эльвиру. В несколько прыжков преодолев три пролета лестницы, выскочили на нижнюю платформу – я навелся направо, Надежда налево. Наша задача сейчас состояла в том, чтобы создать численное превосходство и, при необходимости, разменяться с соперниками.

Чуть запоздалое появление Эльвиры также имело смысл – она за краткий миг могла оценить ситуацию и решить кому именно помочь в огневой мощи, мне или Надежде, наводясь налево или на правую сторону от выхода на платформу. Кроме того, только у Эльвиры, как у капитана команды, имелся ранец с блоком, позволяющем сломать автоматику поезда для того, чтобы не дать ему тронуться в путь. В случае «смерти» Эльвиры необходимо было с нее этот ранец снять, и подключить к энергосистемам своего костюма, а это лишнее время.

Едва мы выскочили на нижнюю платформу, как перед глазами у меня появился четкий красный силуэт в одном из вагонов. Моментально я нажал на спуск, видя, как металл вагона словно картон рвется под пулями и осыпается стекло.

Еще краткий миг, и фигура укрывшегося в вагоне противника дернулась от попаданий. В него попало не менее пяти-семи пуль, но для выведения из строя этого было недостаточно. Поэтому я, не прекращая движения, в перекате поменял магазин, залетев при этом в открытую дверь вагона поезда. Едва вскочил и вскинул винтовку – сфокусировавшись только на красном силуэте в прицеле и желанием скорее добить противника, как рядом упруго, приглушенная активными наушниками, рявкнула снайперская винтовка Наденьки. Она должна была контролировать левую часть платформы, но почему-то после ее выстрела именно замеченного мной противника буквально смело и отбросило на пару метров. Готов.

Стрелять больше оказалось не в кого – на нижней платформе оставался для контроля только один человек из команды противников. Остальные уже были сверху, купившись на нашу хитрость и быстро перестроившись.

Их там сейчас трое. И они сейчас наверняка заберут Валеру – очень уж активно там сверху палят. Но даже при ситуации три-в-три у нас уже явное преимущество: мы контролируем решающую позицию, а Эльвира уже в головном вагоне, в кабине поезда подсоединяет блок к управленческому модуля автопилота.

Вот только внести изменения в программу она не успела, потому что перед глазами у нас появилось сообщение, продублированное хорошо поставленным голосом диктора:

«Команда Арктической императорской гимназии имени Петра Кузьмича Пахтусова одерживает победу в первом раунде!»

– Валер… – протянул я.

Это были первые слова, за весь раунд сказанные в эфире. До этого и необходимости не было – все по плану, и есть вероятность того, что противник может переговоры засечь, так что тишину соблюдали.

– Артур? – прозвучал в ушах голос откликнувшегося принца, у которого шкала индикатора сохранности активной брони даже наполовину не была снята.

– Ты как так-то? – с некоторой даже долей удивленного возмущения спросил я. Потому что Валера, записав на счет сразу троих фрагов, находясь при этом в явно невыгодной позиции, серьезно удивил.

– Ну вот как-то так, – в похожем ключе ответил на мой вопрос Валера. И, выбив вентиляционный люк, спрыгнул сначала на крышу первого вагона, а после на платформу. Лица не видно за глухим забралом, но по интонации слышно – принц виновато (неискренне, конечно) улыбается.

Эльвира в это время отключила блок ранца от модуля автопилота и поднялась, после чего мы все вместе направились к выходу. Семипалатинский гимназист, в расстрелянном мной вагоне, в этот момент только начинал шевелиться – в случае «смерти» сервоприводы бронекостюма начинали работать не сразу, как и темневший визор с нашлемным прицелом.