номера «Почаевских известий». «Почаевская лавра спасена! За нее заступилась Божия Матерь и преп. Иов!» — так называлась эта статья. Однако она была пронизана не радостью, а тревогой за будущее: «Сегодня враги не привели своего сатанинского замысла в исполнение. Завтра они постараются это сделать. Если завтра не удастся, они совершат беззаконие в другое недалекое время, и Православным сынам святой России придется рыдать над развалинами Великой обители, как некогда пророк Иеремия оплакивал разрушенный Иерусалим».

Наученный горьким опытом, о. Илиодор был осторожен в выражениях. Он не пытался поднять народ на бунт, прося лишь обратиться к Государю, поддержать отправленную ранее телеграмму и вообще действовать словом и авторитетом, а не оружием. Но действовать, наконец. «Ты хозяин земли Русской; поэтому распорядись в своей земле по-своему. Обратись к врагам своим с грозным словом и на деле дай им почувствовать, что ты — сила, ты — мощь богатырская!». После статьи был изображен большой крест с надписью «Господи! Удали от нас жидов».

Очень осторожно о. Илиодор писал и о роли собственных начальников. Он-де пытался предотвратить покушение на взрыв лавры мирным путем, путем угроз на страницах «Почаевских известий», но «начальства и власти» пришли «на подмогу» к «жидам», запретили угрозы, да и еврейские погромы тоже, вследствие чего враги уверились в своей безнаказанности, «онаглели» и отважились на бомбы.

Откровеннее о. Илиодор выразил эту мысль в утренней телеграмме на царское имя:

«Защиты нам искать на земле, кроме Тебя, не у кого. Святейший Синод осудил иеромонаха Илиодора за то, что он грозил жидам за взрыв лавры народным беспощадным самосудом, а обер-прокурор Извольский сказал ему: „ведь лавру еще не взорвали, что вы грозите врагам!“. Православный народ этим соблазнился, а жиды сделались еще больше наглыми.

Великий Государь! Не надейся на своих слуг, ибо для них, должно быть, все равно: что Почаевская лавра, что татарская мечеть, что еврейская синагога».

Будучи вставлена непосредственно в текст статьи, эта телеграмма перечеркнула все усилия автора оставаться в законных рамках. Уговор с архиепископом Антонием был нарушен — о. Илиодор снова печатно порицал священноначалие.

Не успела на злополучном номере газеты высохнуть типографская краска, как владыка переслал его (20.VI) в Синод, присовокупляя: «на обещания иеромонаха Илиодора быть легальным полагаться нельзя; к послушанию он и сам не склонен, и народ возбуждает к самоволию, напр., в отношении платежей на епархиальные нужды». Преосв. Антоний просил перевести строптивого монаха в другую епархию, точнее, на его родину, на Дон.

Судя по скорости составления этого рапорта, владыка уже давно решил расстаться со своим подопечным и ждал только удобного случая.

О. Илиодора тем временем все никак не мог прийти в себя после пережитой опасности. Свое состояние он характеризовал так: «мозги от негодования не работают, мысль прерывается, сердце на части разрывается…». Пользуясь отсутствием о. Виталия, он заполнял «Почаевские известия» своими восклицаниями. Правда, был над газетой и еще один начальник — цензор иеромонах Иосиф. Но о. Илиодор его игнорировал и печатал «Известия», не дожидаясь его подписи.

Чувства священника в полной мере выразились в статье с красноречивым названием «Послание по поводу покушения на взрыв святой Почаевской лавры всем жидам, хулиганам революции, разбойникам, грабителям, газетным лгунам и клеветникам, бомбовщикам, человекоубийцам и всем поклонникам сатаны»:

«Кровожадные звери! Неужели же вы еще не напились той крови, которая ежедневно льется потоками по мирным улицам городов несчастной нашей родины — России? Что же побудило вас залить кровью святую обитель и свести в могилу сотни ни в чем не повинных людей? …

О, злодеи и беззаконники! Вы сами потеряли веру в Бога, из сердца своего извергли Христа, прикрылись одеждой благочестия, отвергшись, по Апостолу, силы его и хотели лишить измученный и истерзанный вами православный русский народ последнего утешения, отнявши у него драгоценную святыню. …

Злодеи-бомбовщики! Соображали ли вы то, что народ православный тогда бы, как рассвирепевший лев, набросился бы на ваших учителей и наставников и кровью бы их смыл тот позор, какой вы наложили своим беззаконием на Святую Русь?».

Снова и снова о. Илиодор советовал евреям «убираться с святой горы Почаевской подобру-поздорову», не дожидаясь неприятностей.

Продолжал о. Илиодор и тему о властях, чье попустительство революционерам чуть было не довело до беды. Вновь попрекнул Извольского его злополучной фразой о том, что лавру еще не взорвали. Нападал на министров за их мягкое отношение к «разбойникам». «Строго осудит Праведный Судия таких неверных домоправителей, Он взыщет с них пролитую невинную кровь, Он потребует от них отчета в том, как они охраняли народ от душегубов и как защищали его святыни!».

Газета следила за ходом расследования эпизода с бомбами и публиковала новости. Обещала даже поместить на своих страницах «изображения отвратительных рож жидов и „прекрасной Елены“, посягнувших на великую святыню народную и на жизнь ее насельников».

Вскоре по Волыни прошел слух, будто обнаруженные бомбы — провокация самого о. Илиодора, а не дело рук революционеров. «Скоро они взорвут Лавру и скажут, что это сделали сами монахи», — негодовал он.

По-прежнему сохраняя осторожность и не призывая народ к бунту, «Почаевские известия», однако, не отказали себе в удовольствии напечатать открытое письмо союзника Иосифа Иванчишина «волынскому районному жидовскому социал-революционному комитету», написанное еще до бомб, в ответ на угрозы, полученные о. Виталием: «Этим письмом вы сами себе подписываете смертный приговор. Если вы, жиды, сделаете что почаевским редакторам, то поднимется крестьянский народ и сотрет с лица земли собачий жидовский кагал, и память о жидах уничтожится на земле!».

Ввиду очевидной опасности о. Илиодор обзавелся неким телохранителем, без которого из лавры не выходил. Однако от гастролей по Волыни все-таки не отказался.

Новые проповеднические гастроли

В конце июня или начале июля он в сопровождении некоего Александра Николаевича ездил в с. Роговичи Староконстантиновского уезда. Взял с собой дубовую палку и мешок почаевских газет. По дороге устроил летучий митинг на привокзальной площади станции Полонное. Изложив свой рецепт решения земельного и еврейского вопроса, оратор по просьбе слушателей перешел к недавно распущенной Думе.

— Что вы здесь мутите народ! — вмешался некий еврей. — Здесь пред вами стоит голодный народ, а вы ему рассказываете разную чушь! Дума хотела дать этому народу землю, а помещики хотели убить Царя и заставили Его разогнать Думу!

Такой критики о. Илиодор не вынес и принялся, по обыкновению, браниться:

— Замолчи, пес вонючий! Подлец ты, негодяй! Я тебя сейчас арестую!

Но стоило священнику призвать на помощь жандарма, как оппоненты бросились врассыпную и митинг закончился.

Через несколько дней о. Илиодор направился в м. Рожище. Местные союзники постарались обеспечить гостю безопасность. Навстречу ему «чуть не