в Житомире к о. Илиодору пристал некий иеродиакон Феофан. «Когда я уезжал из этого города, то он на коленах просил меня взять его с собой; обещался и клялся служить мне верой и правдой до гробовой доски». Не имевшего никакого управленческого опыта и по природе очень доверчивого, о. Илиодора ничуть не насторожило, что этот иеродиакон пришелся не ко двору в Волынской епархии. Да и сам был в таком же положении. Поэтому спокойно взял несчастного с собой, не подозревая, какая беда выйдет из этого милосердного поступка.

Прощание с Волынью (февраль 1908 г.)

Окончательное прощание с о. Виталием и волынскими крестьянами биограф о. Илиодора датирует февралем 1908 г… Начиналась новая глава его жизни, и скоро все начисто забыли, что он когда-то был насельником Почаевской лавры…

На память о Союзе иеромонаху остался двухаршинный кизиловый посох, поднесенный ему от «50 000 волынского народа». По черному фону шли красные надписи: «Союз русского народа», «Надежная опора законности и порядка» со знаком союза. Посох был увенчан набалдашником в виде сжатого кулака, держащего четырехконечный крест. О. Илиодор толковал символическое значение этой фигуры так: «С врагами надо бороться сначала крестом, потом кулаком и, наконец, дубиной».

В пределах Саратовской губернии иеромонаха всегда видели с этим посохом. О. Илиодор расставался с ним лишь при поездках в далекие города, шутя, что-де «там люди живут мирные и можно ходить без палки, с палкой я хожу только по Царицыну, Саратову, да еще по некоторым городам». В январе 1912 г. он впервые привез посох в Петербург, затем взял его во Флорищи, откуда с верными людьми передал пастве в Царицын.

Царицын (1908)

О еп. Гермогене

О яркой фигуре саратовского епископа Гермогена (Долганева), милосердно откликнувшегося на мольбу о. Илиодора, подобает скорее гимнографу, чем историку.

Путь Георгия Ефремовича Долганева к священству поражает причудливостью маршрута — Николаевское мореходное училище, Одесское духовное училище, юридический факультет Новороссийского университета в Одессе, медицинский факультет Женевского университета, историко-филологический, математический и снова юридический в Одессе и, наконец, Санкт-Петербургская духовная академия. После долгих поисков духовно одаренный молодой человек наконец обрел свое призвание, приняв монашеский постриг. С 1901 г. преосв. Гермоген подвизался в Саратовской губернии сначала викарным, а затем и правящим архиереем.

Хотя витии многовещанные, которым посчастливилось лично знать владыку, не жалели красок для описания его исключительной натуры, самые точные его словесные портреты остаются жалкими набросками сравнительно с тем обликом, который предстает перед читателем его писем, рапортов и интервью.

В. В. Розанов характеризовал еп. Гермогена так: «В противоположность бурным речам и решениям, — это кроткий пастырь и человек, по личному впечатлению, кроткий, незлобивый и прощающий, с тем несколько детским сложением духа и облика, какое я наблюдал и у преосв. Феофана, инспектора и потом ректора Петербургской духовной академии, и какое вообще встречается у иноков чистой воды, не запыленных мирской пылью».

«Прежде всего епископ Гермоген действительно и глубоко верующий человек, — писал М. Ф. Паозерский. — Достаточно поговорить с ним хоть раз, чтобы понять, что вся жизнь этого архипастыря проникнута верой — и притом верой строго православной».

Любопытную характеристику еп. Гермогена оставил М. О. Меньшиков: «Это вовсе не темный фанатик и изувер, каким его рисуют еврейские газеты, — это человек очень ясного и трезвого мышления, но действительно православный архиерей, с головы до ног, каким Лир был — королем с головы до ног. Мне он показался епископом XVII столетия, эпохи Никона и Аввакума, когда духовенство наше в самом деле веровало по-православному и готово было идти за это на костер. Нынче всем нам до такой степени надоели рясофорные либералы и митроносные оппортунисты, что просто душой отдыхаешь на цельном религиозном типе, вполне законченном и строгом». Далее Меньшиков именует преосв. Гермогена «самородком православия, полновесным и чистопробным».

Н. Н. Тиханович-Савицкий от лица Астраханской народной монархической партии писал преосвященному: «В лице вашем, владыко, встает перед нами прообраз незабвенного патриарха Всероссийского, тоже Гермогена, в тяжелые дни смуты и „шатания“ правительственной власти боровшегося за то же, за что вы боретесь и теперь, приявшего за это венец мученика.

Верим, что в лице вашем незабвенный святитель, патриот-мученик нашел себе достойного соподвижника.

Верим, что и вы, владыко, не остановитесь ни перед гонением, ни перед смертью мученика и отстоите всей силой данной вам свыше апостольской власти то, что для нас дороже жизни самой: Самодержавного Царя — Отца народа, Свободную церковь, и под ее святым покровом Великую русскую Россию».

О. Илиодор познакомился с еп. Гермогеном в тот период, когда почти ничего не писал, но в устной речи не мог упомянуть это имя, не выразив своего крайнего восхищения «таким Архипастырем, какого нет и не будет».

Современники, далекие от литературной деятельности, были менее красноречивы, но тоже не скрывали своего восхищения еп. Гермогеном.

«Высокий, худощавый, с острым, ясным умом, аскет по внешности, он производил впечатление настоящего христианского подвижника, способного умереть за свою веру. Последующая его жизнь доказала правильность этого впечатления», — писал ген. Герасимов.

Даже недруги вынуждены были признать достоинства саратовского архипастыря. «Что касается личности еп. Гермогена, то он безусловно является человеком, заслуживающим известного уважения за прямоту его деяний», — говорил много лет враждовавший с ним гр. Уваров. А некий синодальный иерарх, пытаясь упрекнуть епископа за недостаточную деловую хватку, выразился так: «Дело в том, что преосв. Гермоген — человек не от мира сего и более занимается вопросами духа и религиозно-нравственными».

Ревнуя о благе как церкви, так и отечества, владыка внес большой вклад в развитие монархического движения Саратовской губернии, которая, будучи «революционным центром Поволжья», особенно нуждалась в контрмерах.

«Епископ Гермоген — один из редких по своей энергии и патриотической деятельности святителей русской церкви, — писал Н. Н. Тиханович-Савицкий. — В короткое время сумел он поднять дух патриотизма в такой распропагандированной губернии, как Саратовская».

Еп. Гермогена и о. Илиодора объединяли не только политические убеждения, но и некоторые черты характера — обличительный дух, большая эмоциональность, «известная впечатлительность». «Саратовский епископ, несомненно, искренний человек, но слишком резкий», — отмечал некий преосвященный.

Переговоры с еп. Гермогеном и первые встречи с царицынцами (ноябрь 1907 г.)

Итак, 2.XI.1907, находясь в Бекреневском монастыре, о. Илиодор написал еп. Гермогену слезное письмо: «Спасите меня. Дайте мне какое-либо административное место в вверенных Вашему руководству духовно-учебных заведениях». Вскоре пришел телеграфный вызов «для личных переговоров». О. Илиодор помчался в Саратов.

По пути священник впервые посетил Царицын, где местный отдел «Союза русского народа» торжественно встретил всероссийскую знаменитость хлебом-солью.

Царицынский отдел «Союза русского народа», носивший негласное название «союза трех Васильев», возглавляли Иванов (председатель), В. Н. Рысин и В. А. Пирогов. Главную роль играли купцы. Товарищем председателя отдела состоял Рысин, «человек еще молодой, убежденный, смелый, с