– Твоя жизнь в моих руках, девочка! Куртуазное общение закончилось, больше я не буду прятаться под маской вымышленной вежливости! Твой драгоценный Лиан оказался в очень затруднительной ситуации, скажу даже больше, в смертельной опасности! – прошипел сквозь зубы мсье де Куапель, с наслаждением наблюдая, как зрачки девушки расширяются, а лицо становится белее полотна: – Откуда ты узнал, что…

– Мне все известно о тебе, красавица, – злобно оскалившись, ответил жестокий рыцарь. Не успел он одуматься, как молодая женщина с визгом бросилась на него, царапая ногтями лицо: – Животное! Бессердечный зверь! Я убью тебя, мерзавец, если с Лианом что-то случиться! Я собственными руками вырву твое гнилое сердце и брошу на съедение собакам! – Амбруаз, заломив ей руки за спину, насильно посадил на табурет: – Замолчи и внимательно слушай меня: если я пожелаю, и тебя, и никчемного графа, и язычницу, вас всех убьют. Перережут горла и выбросят в Ла-Манш. В твоих же интересах сидеть тихо и молча выполнять мои приказы. Смирись, деточка, отныне твой каждый прожитый день будет приравниваться до моего подарка, – все это было сказано с таким наигранным спокойствием и безмятежностью, что казалось, будто речь шла не о человеческой жизни, а о судьбе бездушной игрушки. Вивиана почувствовала, как по телу у нее пробежался холодок, и все же она была не намерена отступать: – Будь ты проклят и все твои псы! В один прекрасный день я увижу, как ты, захлебываясь пролитой кровью невинных людей, испускаешь свой дух, корчась в страшных муках!

– Не старайся напрасно, моя розочка. Я уже проклят тысячу раз, и как видишь, жив и в добром здравии, – усмехнувшись, Амбруаз покинул шатер своей пленницы, раздавая громкие приказы воинам: – Собирайте палатки! К вечеру отправляемся в путь!

Девушка тяжело опустилась на подушки, прижав колени к подбородку. Она прекрасно понимала, что противостоять жестокому рыцарю не сможет, сил не хватит, но и мириться с участью слабой рабыни тоже не станет. Взгляд Вивианы внезапно упал на блюдце, наполненное фруктами, в которых торчал маленький ножик для разрезки. Взяв изысканно-сделанный кинжал, молодая женщина спрятала его в нижней отделке чеканного пояса, понимая, что такое оружие ей пригодится. Англичанка обреченно вздохнула, слыша суету и громкие разговоры в лагере. Кони набивались тяжелым грузом, воины чистили доспехи и оружие, способное защитить хозяина в пути, но гордая красавица знала, что никуда не поедет. Лучше умереть сразу, среди этих пустынных мест, чем мучатся в догадках и каждый день медленно чахнуть в чужих местах. Она слишком долго была тенью своих родителей, пешкой и марионеткой в руках сильных мира сего. Теперь этой неволи пришел конец. Леди Бломфилд была готова бросить вызов судьбе, пойти наперекор доле и добиться счастья. Больше она никому не позволит самой манипулировать. «Либо свобода, либо смерть», – пронеслось в голове у девушки.

Расправив складки платья и расчесав волосы, молодая женщина села на табурет, устеленный бархатным покрывалом. Вскинув голову, она с замиранием сердца ожидала, когда в шатер войдет вооруженный рыцарь. Прошло пять, минут, десять, двадцать, полчаса, а в лагере все еще слышался голос Амбруаза, дававшего приказания воинам. Внезапно шум стих, а полог палатки откинулся. Одетый в темно-бархатный плащ с золотой отделкой и странным гербом на груди, безжалостный воин превратился в галантного милорда из высшего света. Окинув шатер строгим взглядом, мсье де Куапель остановил свои пристальные, темно-серые глаза на замершей Вивиане. Девушка сидела, не отводя взгляда от напряженного лица злодея, а ее руки судорожно сжимали маленький кинжал. Молодая женщина ждала, когда сможет воспользоваться своим крохотным оружием. Мысли леди Бломфилд лихорадочно путались, подобно паутине, а разум твердил лишь одно: «убей этого негодяя и освободи себя из плена». В тот момент отважная красавица не понимала, что, убив Амбруаза, предводителя огромного войска, она обречет себя на скорую погибель. Воины никогда не простят женщине убийство их предводителя. Да и вряд ли юная девушка с небольшим ножиком в дрожащих руках сможет устранить сильного мужчину, пускай и невооруженного. Но Вивиана продолжала неподвижно сидеть, всем своим существом желая пронзить шею мерзавца острым клинком.

Заметив что-то неладное, Амбруаз с грозной миной на лице приблизился к своей пленнице. Вивиана, шурша юбками, поднялась, и до боли сжав рукоять кинжала, замахнулась. Проигнорировав ее выпад, рыцарь схватил за руку молодую женщину со словами: – Брось нож! Брось! – встретившись с бесстрашным взглядом англичанки, мсье де Куапель внезапно ослабил хватку, и, воспользовавшись моментом, Вивиана нанесла решающий удар, который должен был задеть шею, но зацепил плечо. Покачнувшись, Амбруаз, выкрикивая ругань и схватившись за раненную руку, замешкался, а девушка выбежала из палатки. В страшной суматохе ни один рыцарь ее не заметил, но крики Амбруаза услышали все: – Хватайте девчонку, дураки, иначе всем снесу головы! – молодая женщина, тяжело дыша, продолжала бежать, но услышав у себя за спиной выстрел из арбалета, мгновенно остановилась. Сначала девушке показалось, что стрела задела ее, но потом, услышав совсем рядом какой-то стон, поняла, что смерть в очередной раз сыграла с ней в прятки. Пронзенный в самую грудь, воин, закрывший своим телом Вивиану, мучительно корчился на окровавленной траве.

Молодой женщине внезапно показалось, что молния вонзилась ей в тело, а земля раскололась под ногами. Сколько крови, ненависти, боли!..

– Убийца! – завопив, словно раненный зверь, Вивиана вновь принялась бежать. Этот человек, от рук которого умирали десятки людей, этот убийца, он хотел сделать англичанку свой пленницей, но он не сможет, ему не удастся… Девушка бежала по сухой траве, цепляясь за колючки, а ледяной ветер лелеял ее лицо с мокрыми дорожками на щеках. Вивиане казалось, будто огненный демон вселился ей в сердце и медленно сжигал его, не позволяя свободно сделать ни глотка воздуха. Амбруаз гнался за ней, невзирая на кровь, окропившую раненое плечо. Мысль о том, что эта дивная птичка улетит, придала грозному рыцарю физической и душевной силы. Амбруаз так любил усмирять непокорных красоток, что дерзкий нрав англичанки только разжигал в его душе зверское желание. А эта тонкая, лебединая шея, скрытая под покровом роскошных волос, когда-нибудь почувствует либо его губы, либо острее меча.

Догнав беглянку, француз с еврейской кровью схватил ее за руки, и, притянув к себе, потащил обратно. Вивиана, вырываясь, кричала: – Убийца! Кровожадное животное! Не смей меня трогать окровавленными руками! Оставь меня! Оставь! – мужчине пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать разъяренную красавицу: – Успокойся же! Тише! – насильно посадив ее на землю, молодой человек попытался спокойно сказать: – Вивиана, сколько раз тебе говорить, не убегай от меня! Не нужно!

– Ты не человек, ты не способен на какие-то человеческие чувства! А что было бы, если тот несчастный солдат не закрыл меня собой?! А?! Ты бы убил меня, выпустив стрелу из арбалета! Неужели тебе ни капли не жаль того воина?! Неужели люди для тебя лишь пыль, от которой можно в любой момент избавиться?! Так знай, тот человек – настоящий мужчина, рыцарь, достойный носить меч и шпоры, а ты – бесполое животное, гнусный зверь, пронзавший своими клыками тела невинных людей! – внезапно Амбруазу захотелось ударить эту женщину, говорящую о нем полную, но не желаемую правду. Эти горячие, дрожащие уста, казавшиеся прекрасными дарами с Небес, говорили то, что давно никто не решался высказать жесткому воину.