В прошлом. Все в прошлом. А вот Тая и Макс – это мое настоящее. И оно куда важнее, нежели старые обиды, хоть захлебнись ими и ненавистью, не спасет ни одного из нас.

Ярослав как раз успевает сделать глоток. Им же и давится.

– Сын?

– Пацану четыре года. Максим зовут. Вместе с матерью со мной теперь живут, – подтверждаю. – Сам понимаешь, учитывая, кто его отец, выбора особо нет, – ухмыляюсь невесело.

Брат все еще смотрит на меня неверяще.

– Ни хрена не представляю себе подобного, – говорит по итогу. – Как ты умудрился так встрять-то? Да еще и с дочерью областного прокурора? У нее ж на лбу написано «хорошая девочка», а ты таких по огромной дуге обходишь всегда… – качает головой, делая очередной глоток, более долгий.

– Тогда у меня тоже не лучший период жизни был. Это для тебя дед был семьей, а для меня – проблемой, с его-то сраным характером и еб*нутыми привычками, – ухмыляюсь заново, припоминая старые семейные разборки. – Я беспробудно пил два дня, несколько суток не спал. Не помню ее, – сознаюсь и в этом. – Она мне номер телефона свой оставила на утро. Номер вот вспомнил. А ее – нет. У меня этих номеров… – кривлюсь и затыкаюсь, делая глоток из горла.

Алкоголь приятно обжигает горло и отвлекает от желания снова врезать кому-нибудь. Пью без остановки.

– Я от этой проблемы как раз и бежал, если помнишь, – припоминает деда, будто я мог позабыть внезапно и другую сторону жизни под одной крышей с ним.

От бухла приходится оторваться.

– Ты сбежал. А я остался. Вот… – обвожу бутылкой перед собой воздух по кругу. – Живу. Как умею.

– И что дальше? Меня зачем позвал? Мир предлагать не намерен, я уже понял. Значит, для дела. Что за дело?

Он все еще нависает надо мной, возвышаясь во весь свой почти двухметровый рост, не спеша присоединяться ко мне на ступени. По-прежнему угрюмый и недовольный нашей встречей.

– Я так и не выяснил, кто прислал мне тот конверт. Благодетелей в этом мире по отношению ко мне маловато, так что в добрые побуждения не верю. Не она сама это сделала, уверен почти на сто процентов. Жила себе тихо и помалкивала. Друзей у нее маловато. Тех, кто бы знал о том, что я его отец – вообще нет. Подумал на ее папашу-прокурора, но тот отрицает, а найти то, чтобы его связало с этим делом, тоже не получилось. Даже ментов подключил. По-свойски не вышло. Один из них на прошлых выходных слил мне инфу с курьером, который анализ забирал. Кто такой, определили. Обычный посредник. Но допросить не вышло. Нет его в стране. В Гонолулу свалил сразу после того, как все началось, – перечисляю то, что сам знаю. – Кто вообще будет нанимать курьера, а затем покупать ему билет в еб*ное Гонолулу? Пацан был студентом, ему самому такая жизнь не по карману была прежде, – озвучиваю вслух, не скрывая досады. – И как по мне, легче и дешевле его прикопать где-нибудь было, – слишком щедро и совестливо, и это напрягает из всего особенно сильно. – Как вариант, копают не под меня самого, а под прокурора, используя мою косвенную причастность. Тая и Максим – лишь сопутствующий ущерб. Или… Х*р его знает! Я уже плюс сто пятьсот предположений выстроил. Ни одно не подтверждается. Собственно, потому я тебя и позвал. Если вдруг это дерьмо разольется слишком сильно, ты – единственный, на кого я могу оставить сына и его мать, в случае чего. Завтра у нас, кстати, свадьба, – добиваю ко всему прочему.

На этот раз брат успевает проглотить алкоголь. Но со вздохом отводит бутылку от лица, а после все-таки усаживается рядом со мной на ступень.

– Вот почему у тебя, если что-то случается, так все и сразу, а? – повторно вздыхает.

– Ну, извини, что я предпочитаю во всем масштабность, – язвлю встречно.

– Ну да, – хмыкает Яр. – Ладно, я тебя понял. Будут твои нежданчики в безопасности в случае чего, – обещает наравне с новым глотком.

Может быть, добавил бы что-нибудь еще, но мы оба отвлекаемся на въезжающую на территорию машину. Семен, Иван и Алексей после сегодняшнего инцидента с «находкой няни» возвращаются. Внедорожник притормаживает поблизости, доклад об остальных сегодняшних подвигах тоже не заставляет себя ждать.

– Записи камер подправили, тачку почистили, мента сдали операм из уголовного. Он так и не пришел в себя. Кузнецов взял бабки и пообещал, что дальнейшим внушением сам займется, дополнительных проблем не возникнет, – отчитывается Семен.

Замечаю, как лицо брата вытягивается по мере течения услышанного, но игнорирую. Киваю ребятам, принимая сказанное, и возвращаюсь к распитию содержимого своей бутылки, как только они удаляются восвояси. Три глотка делаю, прежде чем все же поясняю произошедшее:

– Это у нас просто новая няня сегодня появилась. Ее Тая у мента какого-то отжала, как раз перед вашим приездом. Мент был слегка против, поэтому, вот, приходится… – не договариваю, махнув бутылкой в сторону ушедших охранников, тоскливо уставившись в звездное небо.

Сегодняшняя выходка дочери прокурора меня, конечно, удивляет, но и вместе с тем веселит отчасти. Зла на нее держать не получается, пусть она о том и не знает. Не давать же ей теперь зеленый свет на все подобное? А то станет… как я. Кто ж потом сыну хороший пример показывать будет, в будущем? Риторический вопрос, который я оставляю при себе вместе с ответом.

Вот и Ярослав похоже думает примерно о том же, потому что сперва улыбается все шире, а затем вовсе начинает громко хохотать.

– А знаешь, вот теперь верю, что она здесь по доброй воле, – говорит по итогу. – Ты только совсем ее не порти, – продолжает веселиться.

Не уверен, что надолго.

– А я не говорил, что она тут по доброй воле, – замечаю.

– Именно поэтому не воспользовалась связями отца и терпит все твои выходки до сих пор? – сомневается брат, все еще улыбаясь.

– Как и говорил, выбора особо нет, – пожимаю плечом в безразличие, возвращаясь к распитию спиртного. – Ни у нее. Ни у меня, – добавляю мрачно.

Тот факт, что не такое уж и