так же как и секретность и элемент неожиданности. Все эти факторы, в той или иной степени, присутствовали во вспышках бунтов в Арагоне. Таким образом, после периода обманчивого спокойствия, когда погромы в Кастилии практически утихли, в Арагоне в быстрой последовательности один за другим вспыхнули бунты: 2 августа в столице Майорки — Пальме, 5 августа в Барселоне, 10 августа в Жироне, 13 августа в Лериде и 17 августа в Перпиньяне. В Арагоне, как и в Кастилии, погромщики двигались, в основном, с юга на север, обрушиваясь на крупные центры на востоке, в особенности на приморские города, где уже давно евреи были излюбленной мишенью вражды и насилия низших классов.

Если даты погромов указывают на скорость продвижения погромщиков, то свирепую решимость, воодушевлявшую их, могут подтвердить следующие события: в Пальме и Лериде толпы в бешенстве повернули против городских высших чиновников и смели их со своего пути. На Майорке губернатор едва не был убит в тщетной попытке защитить евреев, губернатор Лериды лишился жизни, когда позволил евреям укрыться в замке, а затем защищал его, как только мог. Крепость тем не менее была взята погромщиками, которые подожгли ее ворота и прилегающие здания, а губернатор погиб в огне. Нападения на королевских служащих были повсеместными, и мы знаем, что многие из них были забросаны камнями и ранены, когда пытались защитить евреев. В Перпиньяне уцелевшие евреи укрылись в замке — после того, как многие погибли или были крещены в результате вторжения в худерию. Все же здесь защитники замка удержали его, отразив натиск агрессоров. На Майорке aljama (здание общины) было «взято штурмом», как и в Жироне, что ясно указывает на попытки самообороны и в этих местах[449].

Гораздо больше мы знаем о событиях в Барселоне, где погром начался 5 августа, когда около 50 севильцев, пришедших из Валенсии, составили часть авангарда агрессоров. Нападающие взяли приступом еврейский квартал, убив около сотни евреев. Уцелевшие жители, бросив свое имущество, отступили в новый городской замок. Как только агрессоры вторглись в aljama, они первым делом сожгли архивы, где хранились многие документы, подтверждавшие долги христиан каталонским евреям. Остаток дня и ночь они потратили на разграбление еврейского квартала, не обращая внимания на многочисленные порицания королевских и городских властей.

«На следующий день, в воскресенье, — сообщает один из наших источников, — королевские чиновники, члены городского совета, и многие дворяне укрепили охрану «Нового Замка», чтобы предотвратить его захват «маленькими людьми». Они также арестовали кастильских погромщиков и отобрали немало украденного. Арестованные были посажены в carcel (тюрьму) двора наместника Барселоны. Но помимо этих сведений, мы располагаем сведениями о событиях, которые бросают яркий свет на происшедшее в Барселоне, в особенности на отношение высших классов к погромщикам и к евреям.

В понедельник 7 августа состоялось в обычном месте расширенное совещание совета. Кроме советников, на нем присутствовали многие аристократы, кабальеро, escuderos (оруженосцы), врачи, уважаемые граждане, торговцы и владельцы контор. Все они единогласно решили, что кастильцы, в особенности те десять, что приняли участие в нападениях на худерии Севильи и Барселоны, должны быть повешены. Но когда наместник Барселоны, Гильермо де Сан Клименте, захотел выполнить приговор совета, организуя для преступников возможность исповедаться перед тем, как подняться на эшафот, плебеи взбунтовались. Вооруженные арбалетами и другим оружием, они с поднятыми знаменами и с криками «Да здравствует народ и король!» набросились на королевских служащих, сбили с ног наместника, советников и дворян. Их натиск был таким яростным, что почтенный Хайме Солер, гражданин Барселоны, праведный и богобоязненный человек, пал, пронзенный стрелой арбалета, а многие другие были ранены. Затем плебеи пробили себе дорогу в темницу и освободили бандитов, и кастильских, и каталонских, справившись с губернатором и другими королевскими служащими, сторожившими заключенных. Только один заключенный, Педро Вилардель, обвиненный в убийстве, не использовал возможность бежать и отказался покинуть тюрьму, не получив на это разрешение от законных властей. Он был гражданином Барселоны[450].

Сделав это, несколько «маленьких людей» взломали с помощью серпов ворота городских стен, несколько человек влезло на колокольни церквей и оттуда стали призывать крестьян к оружию криками о том, что «жирные» (т. е. богатые) грабят «маленьких» (т. е. бедных). Размахивая факелами, бунтовщики, похоже, жаждали поджечь дома бюргеров. И они осуществили бы свое намерение, если не были бы остановлены «милостью и состраданием Божьим»[451].

Упоминание «милости и сострадания» в этот критический момент отчета поднимает вопрос о том, как же была отведена угроза бюргерам. Наше любопытство, однако, удовлетворяется другим источником (отчет Маскаро). Согласно ему «один из жителей, которому угрожали» (Мосен Понс де ла Сала), понял, как «обратиться к бунтовщиками и убедить их выплеснуть свой гнев на евреев, а не на христиан»[452]. Судя по нашему источнику, это случилось 8-го августа. «После полудня в тот день, — сказано там, — взбунтовавшиеся люди окружили Новый Замок и атаковали его стрелами, камнями и всем, что можно бросать. Королевский штандарт, развевавшийся над замком, не помог его защитникам. Бой длился до глубокой ночи, большинство евреев покинули замок и спрятались в разных домах христиан»[453].

«Большинство евреев», о которых говорит документ, представляло собой большинство от тех, кто остался евреем после того, как остальные крестились. Из отчета Маскаро мы видим, что осажденные, «побежденные стрелами, а еще больше — голодом и жаждой», выразили в тот день, 8 августа, желание креститься, в то время как некоторые, в особенности женщины, предпочли смерть крещению. Большинство, однако, реализовало свое желание. Для этой цели «процессия людей двинулась от кафедрального собора к замку, где крест стоял все послеобеденное время»[454].

Далее говорится, что евреи, крестившиеся 8 августа, составляли большинство общины, в то время как значительная часть остальных нашла убежище в домах христианской знати. Были и те, кто не захотели или не смогли укрыться там. Они остались в замке лишь для того, чтобы узнать, что должны покинуть его на следующий день. Перед лицом угроз толпы, осадившей замок, и опасаясь того, что он не сможет сопротивляться, губернатор велел евреям уйти. Таким образом, они вернулись в худерию, но на этот раз бездомными и беззащитными. «Те, кто отказались креститься, были немедленно зарезаны, и их трупы, валявшиеся на улицах и площадях, представляли собой жуткое зрелище»[455]. Число жертв этого и последующего дня составило более трехсот человек, 10-е августа было последним из шести дней, в течение которых было совершено это омерзительное насилие над еврейской общиной Барселоны, самой большой общиной Арагона.

У этой истории многозначительная развязка. На следующую