— Туда, куда никто не сможет за мной последовать. Но неотчаивайся. Мы встретимся снова, Блисс Ллевеллин.

— Аллегра, пока ты не ушла... не могла бы ты сказать мне...как мое имя? Ну, в смысле, Мими — она Азраил, а Джек — Аббадон. Но я не знаюсвоего подлинного имени. Его у меня никогда не было. Или все-таки было? —Спросила Блисс.

— Имена возникают на небесах. Твой отец назвал тебя Азазель,Пребывающая во тьме. Но я нарекаю тебя Люпус Телиэль, Ангел любви, моя ВолчьяПогибель.

ШАЙЛЕР

По пути в аэропорт Кеннеди Шайлер держала себя в руках. Онаеще не оправилась после вчерашних событий, но отдыхать было некогда. Документы,которые отыскал Оливер и которые вызвали у него такое волнение, представлялисобою кипу блокнотов; юноша нашел их в деле Кристофера Андерсона, проводникаЛоуренса.

Пятьдесят пять блокнотов, вся информация о наследии ванАленов, которую удалось собрать дедушке, все возможные ключи к разгадке.Привратники третьих врат, врат обетования, скорее всего, до сих пор пребываливо Флоренции. Туда-то и направлялись теперь Шайлер с Оливером.

Вчера вечером, наконец-то добравшись домой, она застала тамждущего ее Оливера. Когда девушка вошла, он не сразу осознал, что она на самомделе жива и стоит перед ним. Он был уверен, что потерял ее навеки. Они крепкообнялись, но Шайлер до сих пор плохо соображала и пребывала в смятении из-завсего произошедшего с Джеком, так что была не в силах уделить внимание другу.

Оливер рассказал Шайлер, что было с остальными во времянападения и потом. Большая часть Голубой крови укрылась в Башне Форсов,согласно распоряжению Совета.

Все вышли оттуда невредимыми.

Но надолго ли?

Такси подъехало к зданию аэропорта, и Оливер достал избагажника их сумки. Он тоже всю дорогу был очень тихим. А теперь посмотрел наШайлер так внимательно, словно пытался запомнить ее лицо.

— Что такое? — Удивилась Шайлер. — У меня что-то в зубахзастряло? В чем дело? Что ты на меня так смотришь?

— Я не еду во Флоренцию, — произнес Оливер, когда таксиотъехало.

— То есть как это ты не едешь во Флоренцию?.. — Не понялаШайлер.

И тут к зданию аэропорта подошел Джек Форс.

Вчера Мими в конце концов вернулась в церковь и забралабрата. Когда Шайлер увидела, как эти двое отъезжают прочь на такси, Джек былслишком слаб, чтобы говорить. А по тому собственническому виду, с которым Мимидержалась за близнеца, Шайлер поняла, что у них не будет шанса сказать другдругу все, что им хотелось сказать.

Когда Мими вернулась, в ней уже невозможно было узнать тусломленную, потерянную девушку, какой она была совсем недавно. И Шайлер поняла,что борьба за сердце Джека отнюдь не окончена. Возможно им с Джеком просто несуждено быть вместе и надо просто смириться с этим. Довольно и того, что каждыйиз них рискнул ради другого всем, включая жизнь. Возможно, воспоминание об этойлюбви — вот все, что им дозволено. Шайлер не знала. Она знала только, что ейочень много нужно сделать. И если ради этого придется оставить Джека, онаничего не может с этим поделать. Она должна исполнить долг.

Но когда она увидела его и они взглянули друг другу в глаза,Шайлер поняла, что никогда не сможет покинуть его. Джек успешно поправлялся. Онвыглядел усталым — но и Шайлер тоже. Им многое довелось пережить за последниесутки.

«Ты здесь, любимый».

«Я не мог быть нигде более».

— Я пришел сразу же, как только получил твое сообщение, —сказал Джек Оливеру.

Оливер вручил ему свой рюкзак.

— Отлет уже скоро. Я бы посоветовал вам поторопиться: в нашевремя очень муторно проходить регистрацию. Особенно на международные рейсы.

— Ты ему звонил? Оливер, что происходит? — Вопросила Шайлер.

— Я попросил Джека встретиться с нами здесь. Сказал ему, чтоты летишь во Флоренцию. И попросил, чтобы он полетел с тобой.

— Оливер!

— Скай, подожди, — прервал ее Оливер. — И не перебивай меня,потому что я должен это сказать. Я знаю, что ты никогда не бросила бы меня.Знаю. И знаю, что ты никогда не смогла бы принять решение, поэтому я принял егоза тебя. Ты летишь с ним.

Шайлер поняла, что вот-вот расплачется.

— Олли...

— Ты не можешь сделать выбор между нами. Поэтому я выбралвместо тебя. Джек может защитить тебя так, как не под силу мне. Вчера, когдаЛевиафан утащил тебя... я никогда в жизни не чувствовал себя такимбеспомощным... и я понял... я понял, чем я не могу стать для тебя — так, какможет он. — Оливер громко сглотнул. — Лучше пусть ты будешь живой и здоровой...чем со мной.

— Оливер...

— А теперь иди. Пока я не передумал. Но знай, что я прав. Явсегда прав, Шайлер.

Он называл ее по имени лишь тогда, когда речь шла о чем-тоочень серьезном. Или когда очень сердился. Возможно, сейчас по обеим причинам.

Оливеру нелегко далось это решение. А Шайлер нелегко быловыслушать его.

— А как же ты? — спросила она. — Я отметила тебя...

Священное целование означало, что Оливер будет вечнотомиться по ней. Шайлер не могла допустить, чтобы он провел так всю оставшуюсяжизнь.

— Со мной все будет в порядке. Вот увидишь. Я не фаталист.Ты ведь будешь звонить мне? Ну, время от времени. Я по-прежнему могу помогатьтебе... отсюда. Ну, мне так кажется. Но я знаю, что так должно было случиться.Я чувствую, что так будет правильно... а я никогда не ошибаюсь, как я ужесказал.

Оливер сунул билеты Джеку. Шайлер крепко обняла Оливера.

— Спасибо, — прошептала она.

«Спасибо тебе, что ты любишь меня так сильно, что готовотпустить».

— Да не за что, — отозвался Оливер.

Он улыбнулся, и девушка поняла, что он услышалнепроизнесенное. Между ними наконец-то прорезалась связь, связь вампира и егопроводника.

— Пока, Олли, — прошептала Шайлер.

— Позаботься о ней, — сказал Оливер Джеку, пожимая ему руку.— Ради меня.

Джек кивнул и энергично ответил на рукопожатие.

— Обязательно.

Оливер помахал рукой им обоим и быстро зашагал прочь, апотом забрался в первое же подъехавшее такси. Шайлер смотрела ему вслед, и унее мучительно заныло сердце... но не разорвалось. Они будут друзьями. Онинавсегда останутся друзьями. Она по-прежнему любила его.

Стоящий рядом Джек протянул ей руку.

Шайлер крепко сжала ее. Она никогда его не отпустит. Не вэтой жизни. Она понимала, что это означает. Им придется рискнуть. Онивознамерились пойти против уз, против кодекса, против всего, что встанет у нихна пути, чтобы только быть вместе. Они рискнут всем ради своей любви. Как этосделала ее мать. Как сделала Аллегра.