Лента мгновенно втянулась в скип. Показалось, или на вытесанном из черного мрамора лице ассийца возникла презрительная усмешка? И тут же исчезла за недвижимой маской.

– Даю тебе еще один шанс. Подумай, Агата. Хорошо подумай. Тебе есть что терять, я знаю, – бросил напоследок бледнолицый.

Тиса глядела в удаляющиеся спины, чувствуя торопливое биение своего сердца. Постепенно улица снова стала наполняться прохожим людом. Где же вы раньше были, спрашивается?

– Эти вэйны, они угрожали вам.

– Ерунда, милая, – отмахнулась колдунья. – Обычная проверка на прочность. Аристарх Фролов желает приобрести аптеку, вернее, место на Боровой, и в силу дурного характера не желает слышать отказ. Однако ему придется смириться, даже подкова тут не поможет.

– Подкова? – Тисе показалось, что она ослышалась.

– Да, – вэйна прочитала недопонимание в лице собеседницы. – У Аристарха есть знаменитая рубиновая подкова, дарующая удачу в торговых делах. Очень старинная вещь. Не слышала о такой? Ну да ладно, позже расскажу, коли пожелаешь. Пошли в аптеку, ласточка, а то простудишься. – Аптекарша с неодобрением отметила неприкрытую голову помощницы и ее распахнутое настежь пальто.

Люсенька встретила их на пороге, держась руками за щеки. И, пока Пантелеймон помогал хозяйке снять накидку, девушка выдала тираду об ассийце. Похоже, если теперь ей и будут когда сниться кошмары, то только о страшном черном дядьке с красной «змеей».

Впечатлившись красочностью Люсиных описаний, Агата Федоровна велела всем следовать за ней. И вскоре с ее легкой руки небольшая компания сидела за столом в кухне и пробовала четыре вида успокоительной настойки на травах. Уже спустя полчаса настроение у всех улучшилось настолько, что кухня огласилась сонными смешками. Парочка вэйнов – черный да белый, как в той прибаутке о поросятах, обвалявшихся в муке и дегте, – уже не казалась настолько опасной. А затем по просьбе Агаты Федоровны решено было вовсе не вспоминать о случившемся.

Приехал Микилка на санях, присланный купцом Перышкиным за любимым чадом, и Люсенька засобиралась домой, пообещав довезти и Тису. Разморенная настойкой, в дороге Люся вздремнула. А Войнова вяло глядела по сторонам – вначале на украшенные к празднику дома и лавки, потом на темное ночное небо и на летящие в нем высоко светлячки-звездочки. Мысли ворочались с трудом, а жаль. Ей казалось, что она что-то упустила или забыла. Только что? Во тьме вечерней чувства обострились. Ужасно захотелось прижаться к надежному плечу. Рассказать о пережитом страхе и почувствовать поцелуй на своем лбу, завернуться в теплые объятия и услышать шепот, который обещал бы, что все плохое никогда ее не коснется, потому что он этого не допустит. Демьян, где же ты сейчас? Кажется, она произнесла вопрос вслух.

Когда сани неожиданно остановились у дома Кадушкиных, Люся проснулась и в который раз повторила, что будет ждать видящую завтра у входа в театр.

– Только приходи обязательно, без тебя я тоже не пойду, – заплетающимся языком пригрозила девушка на прощание.

Не успела Тиса ступить во двор, как из сеней хозяйского дома показалась Натка с ожидаемым вопросом о настойке от прыщей. Тиса вынула из сумки бутылек и отдала, коротко повторила, как пользоваться снадобьем. Девчонка торопливо поблагодарила и понеслась в дом.

– Зачем ты с ней говорила? – послышалось бурчание Устина, хотя самого пацана видно не было. Прятался в сенях.

– Не твое дело!

– Покажи, что у тебя в руках!

– Отстань!

Детвора. Всегда найдут, о чем препираться. Тиса отперла дверь и прошла во флигель. Затопила печь. За неимением аппетита, но с огромным желанием уложить голову на подушку отказалась от ужина и сразу перешла к сборам ко сну.

Свернувшись под двумя одеялами, она уже по привычке заглянула на пару минут в видения и убедилась, что у близких людей вечер протекает спокойно. Отец с Кубачем пили квас в кухне. Камилла собирала со стола пустые тарелки. Рич желал своему коню спокойной ночи. Зоя кормила малыша, а Ганна загоняла в постель не желающих спать Луку и Валька. А Демьян? Она снова поймала себя на болезненно сильном желании заглянуть к вэйну одним глазком. Сразу не решилась, а затем и раздумывать не пришлось – сон смежил веки и унес ее в свой нереальный мир.

Она оказалась в длинной галерее. Крестовые своды потолка сходились высоко над головой и сверкали небесной лазурью и золотой лепниной. Хрустальные мошкарные шары источали свет, а окна обрамляли шторы, пошитые из золотой парчи. В пролетах меж высокими стрельчатыми окнами – кадки, украшенные серебряной сетью скани, а в них – невиданные деревья с оранжевыми плодами. Слышались звуки переливающейся воды в чашах фонтана из белого мрамора и мерный гул разговоров прогуливающегося народа. Знать, вельможи – пышно разодетые. У многих – цветные парики. Сюртуки расшиты искусной вышивкой. Под ними – жилеты и белоснежные рубашки с рюшами на манжетах. Модного кроя брюки, а на – ногах туфли на каблуках. А женщины! Золотые и серебряные кружева, ослепительные каменья украшали их одежды из шелков, бархата и парчи. Среди этого цвета высшего общества управной ССВ Политов со спутниками – Демьяном, Юлием и брюнетом с внушительной челюстью – в своих темно-зеленых мундирах смотрелись как вороны среди райских птах. Мужчины разместились у одного из окон и негромко переговаривались.

– Зачем мы здесь? – Демьян обвел ленивым взглядом публику и отвернулся к собеседникам. – Почему нельзя было увидеться с министром в Вэйновии?

– Приказ не обсуждался, Невзоров. Пожелание Павла Антеича, – ответил управной.

– Как по мне, здесь весьма интересно. – Юлий, словно довольная сова, крутил головой во все стороны. На нем снова был надет круглый парик-одуванчик. – Ох, сколько грязных мыслишек у этих господ, Роман Валентович. Жаль, самые значимые фигуры закрыты.

– Чтобы такие наглые морды, как твоя, не лезли им в мозги. – Похоже, чтец уже успел заглянуть в голову брюнета, и теперь тот держал на него обиду.

– Фу, Горохов, ты изъясняешься будто смерд. Пожалей нежные ушки их сиятельств, не все князья такие стойкие, как Невзоров. Еще падут в обморок.

Брюнет скрипнул зубами.

– Да будет тебе злиться, Игнат. В твоей голове настолько все квадратно, что и читать-то тебя расхотелось.

На сей раз из горла Горохова донесся угрожающий рокот.

– Хватит, – осадил подчиненных Политов. – Что там твоя пятерка, Игнат?

– Прибыли на место, пока ничего, – хмуро ответил тот. – Даже след фиолета пропал. Если бы чтец не угробил моего языка, то…

– Не твоего языка, Горохов, а Невзорова, – уточнил Юлий. – Своего, насколько знаю, ты угробил еще в Кваще, когда проворонил последний тотум.

– Уймитесь оба! – зашипел Политов. – Все хороши, дракон вас подери! Ни черта подвижек по невесомым, одни провалы, вашу м-м… – Управной усилием воли сдержал ругательство и с досадой поморщился. – Мордоклювова селезенка, как же курить охота, – добавил он себе под нос. Какое-то время среди собеседников установилось молчание, пока управной снова не заговорил: – Пусть опросят людей из хуторов и… В общем, зайдешь вечером к Невзорову, он просветит тебя в дальнейших действиях.