что, вероятно, проделают со спасателями ваэрры. Это был чудовищный и циничный план. Принцип был тем же — отключить в сознании слабых людей нейронные связи и участки мозга, отвечающие за критику, адекватность и логичность поведения. Как понял Роман, ваэррам требовалось узнать, насколько сильна ментальная защита у принципиально иного класса людей на Земле — у военных. Они понимали, что расе ваэрров предстоит впрямую столкнуться с человечеством, и хотели спрогнозировать, что может пойти не так. Они изучали будущего противника так же, как их в свое время изучал кремнит. Ваэрры извлекли урок из своего поражения — не стоит недооценивать врага, даже если он изначально кажется слабым.

Логика в действиях Валерии действительно прослеживалась, особенно если учесть, что она полностью и всецело покорилась воле Сцерна. Непонятным для Романа оставалось лишь одно — почему они оба покинули «Юкко» и перебрались на «Осирис». Какую цель преследовала Валерия таким маневром? Неужели она хотела лично присутствовать на борту «Прорыва» в тот момент, когда «Юкко» обрушит на его экипаж всю свою мощь? Что ей с этого присутствия? И какова во всем этом роль его самого?

Роман смотрел на мать, уже утратившую свою человечность, и никак не мог решиться исполнить свое обещание. Он четко понимал, что должен убить ее, но не мог сделать последний шаг. Сейчас он стоял позади нее, в его руках был скальпель. Тот самый скальпель, которым его мать когда-то отрезала руку своему другу Медведеву. Роману ничего не стоило сейчас перерезать ей горло. Но он колебался. Что-то во всей этой истории его смущало. Решив, что до прибытия «Прорыва» еще есть время, он попытался заговорить с Валерией. Ему нужно было разобраться, понять, в чем же заключается ее план. И есть ли этот план вообще?

Действовать нужно было незамедлительно. Сейчас Валерия была слишком увлечена игрой с экипажем «Прорыва» и не могла транслировать все, что видит, Роману. Именно этим он и воспользовался.

— Почему мы на «Осирисе»?

Вопрос, по всей видимости, оказался не в бровь, а в глаз. Валерия очнулась от своего ментального контроля над аватарами и взглянула на Романа так, словно впервые его видит.

— Что ты имеешь в виду? — прозвучал ее обезличенный голос в его голове. Она вновь вернулась к невербальному общению.

— Ты куда лучше чувствуешь себя на «Юкко», — сказал Роман. — Там теперь твой дом, там ты сильна, там ты под защитой ваэрров. Зачем мы вывели «Осирис» в открытый космос? Зачем перебрались на него?

— У землян должна быть цель перед глазами. Без нее их трудно расшевелить.

— Они же захвачены лучом-гасителем, — не понял логики Роман, — и потом, чем «Юкко» не цель?

Валерия резко открыла глаза, медленно наклонила голову и пристально посмотрела на Романа. В ее огромных черных зрачках отчетливо читались брезгливость и недоумение.

— Показать «Юкко» землянам? «Юкко» — наш дом! Наша крепость, наша надежда на спасение! Ты предлагаешь…

— Я ничего не предлагаю, — перебил ее парень. — Ты прекрасно знаешь, что земляне не смогут причинить вред «Юкко».

— Мы и тогда так думали, — парировала Валерия, — и к чему это привело? Если бы не тот злополучный взрыв… Если бы не электромагнитный импульс, выведший из строя всю энергосистему «Юкко», мы бы уже были на полпути к Земле.

— Мы? — в голосе Романа появилась сталь. Будь Валерия хоть на долю процента человеком, она бы обратила на это внимание. Но она не обратила. — Так ты уже полностью отождествляешь себя с «этими»?

Валерия не ответила. Она понимала, что этот недочеловек провоцирует ее, пытается воззвать к ее человеческому прошлому, к ее корням. Глупец, не понимающий сути происходящего. Что ж, пришло время показать этому домашнему питомцу всю суть человечества.

Вместо ответа она взяла под ментальный контроль Романа. Парень тяжело переносил подобные манипуляции и несколько раз просил мать не делать этого. Пока она была собой, она шла ему навстречу, но как только ваэрр внутри нее начинал доминировать, она вновь подвергала Романа этой неприятной экзекуции.

Вот и сейчас парня сперва пронзило чувство сильнейшего страха. Оно оглушило его, выбило из-под ног почву. Его взор затуманился, затем картинка перед глазами почернела до абсолютного ничто, но уже вскоре эта чернейшая пустота сменилась яркими вспышками света. Так происходил захват сознания. Романа впечатало в стену, затем он медленно сполз по ней на пол и неуклюже развалился на мостике. Как долго длилась эта пытка, он даже при всем своем желании сказать не смог бы. Он потерял всякую ориентацию во времени и пространстве. Казалось, что он сейчас находится нигде и везде одновременно. Чувство странное, но иначе это ощущение было не объяснить.

Наконец напор ментальной атаки Валерии ослабел, перед взглядом Романа возникла незнакомая ему обстановка. Их разумы были сплетены воедино — все, что видела и делала Валерия, видел и делал вместе с нею Роман. Он не мог ни пошевелиться, ни разорвать эту связь — слишком уж сильной стала мать.

— Ты еще юн, человек, — спокойно сказала ваэрр Мирская, — а потому видишь мир в черно-белых тонах. Считаешь, что где-то во вселенной есть добро и зло, истина и ложь. Думаешь, что способен отличить одно от другого. Ты даже не представляешь себе, как ошибаешься.

— О чем ты? — говорить не голосом, но мыслеформами было сложно. Роман не имел достаточного опыта и более всего боялся, что ваэрр Мирская сможет узреть в его голове то, что он должен сделать. И его опасения были ненапрасными, Валерия действительно прочла в его голове все.

— Об этом можешь не беспокоиться, человек. Я давно это знаю, — это была катастрофа, ваэрр Мирская все поняла. — Я сама велела тебе сделать это. Вернее, она велела. Она была слаба и боялась меня. Боялась, что я захвачу ее сознание. Как же она была глупа!

— В чем же ее глупость? В том, что она доверила мне самому решить, когда лишить ее жизни?

— Глупость — в самом сопротивлении.

«Так значит, ваэрр Валерия еще не знает…» — подумал Роман. В нем вновь зажглась икорка надежды. И у него все еще был шанс переиграть ваэрров.

— Где мы? — Роман понимал, что очень близок к поражению. По сути, он проиграл уже тогда, когда позволил ваэррам захватить разум своей матери. Единственное, что он мог теперь предпринять, это потянуть время и надеяться, что ему удастся реализовать план-страховку, который придумала Валерия, еще будучи человеком. Оставалось уповать лишь на то, что ваэрр Мирская не сможет одновременно контролировать столько разумных существ.

— Мы на «Прорыве».

— Но как это возможно?

— Физически — никак. Но мы сейчас в голове одного из старших офицеров «Прорыва».

И действительно, Роман только сейчас понял, что видит мир глазами другого человека. Более того, он понял, что не только видит его глазами,