Только в этот момент я вспомнила о бедном, оставшемся лежать на берегу Кире.

Черт!

Если Егор хотел меня отвлечь от мыслей о низшей-Оли, то у него это прекрасно получилось. Обратно на противоположный берег мы добирались пешком. Как оказалось, пруд можно было обойти, хоть для этого и пришлось ломиться сквозь густые заросли камышей и низкорослых елей. И то, что Егор, не задумываясь ни о чем, прыгнул в воду, только лишний раз подтверждало степень его за меня переживания.

Кир все так же находился без чувств. Водрузить его на байк, да притом сесть на него самим оказалось совсем непросто, но в итоге нам это все-таки удалось. Кажется, по количеству нарушений правил безопасности этой ночью мы уже побили все мыслимые и немыслимые рекорды. Но никого из нас это уже не волновало…

Егор ехал медленно, а мне приходилось придерживать Кира и одновременно стараться не свалиться с байка самой. В который раз дорога воспринималась бесконечной, и возникало ощущение, что она, как и эта ночь, никогда не закончится.

Но она закончилась – и раньше, чем ожидалось. Когда мы добрались до заасфальтированной, пролегающей между домами дороги, путь нам преградило знакомое черное авто, из которого вышел Павел Карамзин.

Увидев его, я растерялась. Просто не представляла, как объяснить тот факт, что мы везем на угнанном из «Водяного» байке его находящегося без чувств сына, а сами при этом мокрые насквозь. Шансов проскочить мимо незамеченными не было никаких.

Егор остановился, и происходящее вслед за этим напоминало сцену из немного кино. Мы молча смотрели на Карамзина, он так же молча смотрел на нас, и только Кир продолжал находиться в спасительной отключке.

– Я смотрю, вы неплохо веселитесь, – нарушил затянувшуюся паузу Павел Карамзин. – Ты, Марина, похоже, знаешь толк в проведении дней рождений.

За серьезным тоном явно скрывался сарказм, и с ответом я не нашлась.

– Давайте его ко мне, – подразумевая Кира, он открыл заднюю дверцу машины. – Пожалуй, прав был твой дед – если вам что-то запрещать, однажды оторветесь по полной. Ну, ничего, утром я ему хорошо мозги прочищу, больше так нажираться не захочет…

Я даже не знала, радоваться такому исходу, или огорчаться. Понятия не имела, когда Кир придет в себя, и что при этом будет помнить. Что он расскажет отцу? Как себя поведет?

Судя по всему, Егор задавался теми же вопросами, но нам не оставалось ничего другого, кроме как послушно «загрузить» Кира в джип.

В сложившейся ситуации меня смутило многое. И то, почему Карамзин вообще оказался здесь среди ночи и словно бы дожидался нашего появления. И то, почему не акцентировал внимание на байке и нашем с Егором виде. Даже то, что он так легко принял сына за напившегося до потери сознания, вызывало ряд вопросов. Разве он не должен был сперва поинтересоваться, что случилось? Обеспокоиться, в конце концов! Хотя, на моей памяти Павел Карамзин всегда обладал железной выдержкой и сохранял абсолютную невозмутимость…

Долго задумываться над всем этим не было ни сил, ни желания. Еще совсем недавно бурлящая во мне энергия стремительно пошла на спад, и я внезапно почувствовала себя бесконечно уставшей.

После того, как черный автомобиль скрылся из виду, мы с Егором еще некоторое время стояли, привалившись к байку. Между нами снова висело молчание, а на небо снова набежали тучи, скрывшие луну и холодный свет далеких звезд.

Здесь и сейчас, находясь на окраине поселка под названием «Поющие пруды», я вспоминала, как приехала сюда в начале октября. Тогда, еще ощущая себя обычным человеком и частью привычного, хорошо знакомого мира, я даже помыслить не могла, чем все обернется. На тот момент моими главными проблемами были вечное одиночество и отсутствие друзей. А главной задачей – хоть что-то поменять в своей жизни. Видимо, правильно говорят – нужно быть осторожным в своих желаниях, ведь они могут осуществиться совсем не так, как ты того хотел…

Но существовали две очень важные вещи, которые поддерживали меня и приносили облегчение. Первая – у меня был Егор. Человек, который за короткий срок стал для меня буквально всем и без которого я теперь не мыслила своей жизни. Вторая – я все-таки не убийца. Пусть уже не человек, но по крайней мере мои руки не запятнаны людской кровью. И я сделаю все для того, чтобы так оставалось и впредь.

Когда Егор предложил возвращаться в «Новые пруды», чтобы отвезти меня домой и вернуть байк, со стороны поля к нам неожиданно вышел его отец. Остановившись в шаге от нас, Герман Громов щелкнул зажигалкой, закурил и в ответ на наши вопросительные взгляды отрицательно качнул головой.

Низшей удалось ускользнуть.

Я спала долго. Меня разбудили доносящиеся снизу голоса – двое мужских и один женский, которые спросонья я не смогла распознать.

Некоторое время просто лежала, пялясь в потолок и силясь принять новую для себя реальность. Первые несколько минут после пробуждения мне казалось, что вся минувшая ночь мне просто приснилась… но тяжесть в ногах и уже привычная сухость во рту говорили об обратном.

Подумав о том, со сколькими проблемами нам теперь придется столкнуться, я накрыла лицо подушкой и глухо застонала.

Как там Егор? А Олег, которого чуть не убила собственная сестра, превратившаяся в настоящее чудовище? И Артем, на которого я невольно воздействовала настолько сильно, что он дождался нашего возвращения и помог вернуть на место байк? Еще и Павел Карамзин, не понравившийся мне с первого взгляда и вообще кажущийся каким-то мутным…

Несмотря на наступление утра, думать обо всем этом по-прежнему не хотелось.

Усилием воли заставив себя подняться, я прошла в ванну, где кое-как умылась и хлебнула воды прямо из-под крана. Затем посмотрела на себя в зеркало и несколько долгих мгновений пристально изучала свое отражение, ища в нем изменения.

Но внешне я оставалась такой же, как прежде. Разве что глаза теперь казались чуть ярче. Спать я ложилась с мокрой головой, но волосы почему-то совсем не спутались. Даже наоборот, блестели и были гладкими, словно накануне я не плавала в мутном пруду, а проводила время в салоне красоты.

Не переодеваясь, я вышла из комнаты и только когда стала спускаться по лестнице, вспомнила о разбудивших меня голосах. Сейчас они стали громче, и в одном из говоривших я безошибочно узнала Майкла. Второй узнала тоже, хотя и не слышала его уже много недель… ну надо же! Неужели папа прилетел из Мальдив и сподобился до меня снизойти?

А вот третий голос я не узнала, хотя он и показался смутно знакомым. Но когда я входила в гостиную, в моей голове зрела малоприятная догадка о том, кому он может принадлежать. Меньше всего мне хотелось, чтобы она оказалась верна, но я уже знала, что будет именно так.

В гостиной звучал женский смех, который прервался, стоило мне переступить порог.

– Марина, долго же ты спишь! – заметив меня, произнес папа.

Он сказал это с легким недовольством – так, словно это не он, а я избегала нашего общения больше месяца. Словно это я наплевала на него и не навещала столько времени. Как будто я, в конце концов, не имела права долго спать после празднования собственного дня рождения!