Он завыл и вскочил на ноги, увлекая за собой Джека, которыйскорее спал, чем бодрствовал.

— Джек, — вопил он. — Вставай! Пойдем отсюда! Волк! Огонь!Смотри — огонь! Волк! Волк!..

— Тихо вы там! — зашумели в зале. Открылась задняя дверькинозала.

— Что здесь происходит?

— Волк, заткнись, — зашипел Джек. — Во имя Господа…

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У! — завылВолк.

Сидящая рядом с ними женщина бросила на Волка взгляд ииспуганно схватила на руки своего младенца.

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!

Мужчина тремя рядами ниже повернул голову и с интересом сталрассматривать их. Его шляпа съехала набок, обнажив одно оттопыренное ухо.

— Как интересно! — сказал он. — Оборотни в Лондоне, верно?

— Все в порядке, — сказал Джек. — Мы уходим. Никаких проблем.Только… только не делай этого больше, ладно? Ладно?

Он потащил Волка к выходу. В нем поднялась волна страха.

Свет прожектора резал глаза. Женщина с ребенком вжалась вугол. Она увидела Джека, увидела все еще воющего Волка, и крепче прижала к себеребенка.

Контролер, билетерша, киномеханик и высокий человек вуниформе приближались. Джеку пришло в голову, что человек в униформе — владелецкинотеатра. Входные двери кинотеатра были распахнуты настежь.

— Вон отсюда! — заорал мужчина в униформе. — Вон отсюда! Яуже вызвал полицию! Через пять минут они будут здесь!

«Черт тебя подери, — думал Джек, ощущая прилив надежды. — Утебя нет времени. Если мы удерем, возможно, отпадет повод для беспокойства».

— Мы уходим, — сказал он. — Прошу прощения. У моего… моегобрата был… эпилептический припадок. Мы… мы забыли его лекарства.

При слове «эпилептический» билетерша и контролер отпрянулиназад, как будто Джек сказал: «проказа».

— Пошли, Волк.

Глаза владельца кинотеатра расширились. Джек проследилнаправление его взгляда и заметил, что Волк обмочился.

Волк также увидел это. Многое в мире Джека было чужим длянего, но он хорошо знал, что такое презрительный взгляд. Он громко застонал.

— Джек, прости меня. Мне так стыдно!..

«Волку СТЫДНО!»

— Выведи его отсюда, — потребовал владелец и повернулся,чтобы уйти.

Джек потащил Волка за руку к выходу.

— Пошли, Волк! — приговаривал он спокойно и доброжелательно.— Пойдем; это моя вина, а не твоя. Пойдем же!

— Стыдно! — Волк оставался безутешным. — Я плохой, Богнаказал меня, я совсем плохой!

— Ты очень хороший, — уверил его Джек. — Пойдем.

Они вышли на улицу, и октябрьское уходящее тепло приняло ихв свои объятия.

В двадцати ярдах от них стояла женщина с ребенком. УвидевВолка и Джека, она бросилась к своей машине, держа ребенка перед собой, какщит.

— Не давай ему подойти ко мне! — вопила она. — Не давайэтому чудовищу прикасаться к моему малютке! Слышишь? Не давай ему приблизитьсяко мне!..

Джек подумал, как бы заставить ее замолчать, но так и непридумал. Он был слишком усталым.

Они с Волком направились прочь. На полдороге к трассе Джекостановился. Земля поплыла у него под ногами. Мир стал терять свои очертания.Мальчика бил озноб.

Он боялся, что Волк заплачет, как дитя.

— Джек, извини меня, пожалуйста, не сердись на меня… Япостараюсь, я больше не буду, вот увидишь…

— Я не сержусь, — сказал Джек. — Я знаю, что ты… что ты —хороший, добрый…

Не успев закончить фразу, он стал проваливаться в сон. Онпроснулся только вечером, и перед ним был Манси. Волк преодолел расстояние доМанси по проселочным дорогам. Его вел на запад инстинкт, помогающий найтидорогу перелетной птице.

Эту ночь они провели в заброшенном доме севернее Коммака, иутром Джек почувствовал, что его лихорадит меньше. …Было позднее утро — позднееутро 28-го октября, — когда Джек понял, что на пальцах Волка опять появиласьшерсть.

Итак, они провели ночь в заброшенном полуразрушенномдомишке, с одной стороны которого простиралось поле, а с другой — чернел лес.Вдали виднелась ферма.

Джек решил, что здесь они с Волком будут в относительнойбезопасности, поэтому можно ненадолго задержаться. После захода солнца Волкушел в лес. Он передвигался медленно, глядя себе под ноги. Пока он не исчез извиду, Джек думал, что Волк похож на первобытного охотника, выслеживающего дичь.Мальчик немного нервничал в ожидании приятеля, но вскоре Волк вернулся, неся вруках какие-то растения.

— Что ты притащил, Волк? — спросил Джек.

— Лекарство, — важно ответил Волк. — Но оно не оченьхорошее, Джек. Волк! В этом мире все не очень хорошее!

— Лекарство? Что ты имеешь в виду?

Но Волк не стал больше ничего говорить. Он достал из карманадве спички, разжег костер и попросил у Джека кружку. Джек нашел пивную кружку врюкзаке. Волк обнюхал ее и сморщился.

— Слишком плохо пахнет. Нужна вода, Джек. Чистая вода. Япойду за ней, потому что ты слишком устал.

— Волк, я хочу знать, что ты собираешься делать.

— Я пойду, — повторил Волк. — Здесь неподалеку есть ферма.Волк! Там должна быть вода. Отдыхай.

Джеку ясно представилось, как жена фермера выглядывает вокошко кухни, где перед этим она мыла посуду, и замечает бродящего по дворуВолка — с пивной кружкой в одной лапе и пучком травы в другой.

— Я пойду, — сказал мальчик. — Я сам пойду.

До фермы было около пятисот футов; ее огоньки виднелись сдругого конца поля. Джек без приключений набрал в кружку воды и пошел назад. Наполпути к месту их ночлега он обнаружил, что прекрасно видит свою тень, ипосмотрел на небо.

На горизонте сияла почти полная луна.

Обеспокоенный Джек поспешил к Волку и отдал ему кружку. Волкпонюхал, скривился, но ничего не сказал. Он поставил кружку на огонь и сталкрошить туда принесенные им растения. Через пять минут из кружки началдоноситься ужасный запах. Джек чихнул. Он надеялся, что Волк не станетуговаривать его выпить это варево, которое может, наверное, убить даже слона.