Он прикрыл глаза и начал демонстративно посапывать. ЕслиВолк поверит, что он спит, то не станет будить его. Никто не будит больного,разве нет? А Джек был болен; к вечеру его вновь начало лихорадить.

Исподтишка, сквозь ресницы, следя за действиями Волка, онувидел, что тот отставил кружку в сторону, потом сел и посмотрел в небо,обхватив колени волосатыми руками. На лице его блуждало выражение мечтательности.

«Он смотрит на луну», — подумал Джек, и ощутил легкоебеспокойство.

«Мы не ходим вблизи стада, когда изменяемся. О Боже,конечно, нет! Мы же можем съесть их!»

«Волк, скажи: сейчас стадо — это я?»

Джек вздрогнул.

Спустя пять минут — Джек уже почти спал — Волк потянулся закружкой, отпил немного, поставил ее на место и направился к Джеку. Мальчиккрепче зажмурился и замер.

— Иди сюда, Джек! — сказал весело Волк. — Я знаю, что ты неспишь. Тебе не удастся обмануть старину Волка.

Джек открыл глаза и посмотрел на Волка, не скрываяудивления.

— Как ты узнал?

— У людей есть запах сна и бодрствования, — хихикнул Волк. —Даже Чужаки должны это знать.

— Но мне об этом ничего не известно.

— Ладно, неважно. Выпей вот это. Это лекарство. Выпей его,Джек.

— Я не хочу, — возразил Джек. Запах из кружки вызывалтошноту.

— Джек, — Волк был терпелив и настойчив, — ты пахнешьболезнью.

Джек молча смотрел на него.

— Да, — продолжил Волк. — И тебе может стать хуже. Пока тебееще не очень плохо, но — Волк! — станет хуже, если ты не выпьешь лекарство.

— Волк, ты, несомненно, отличный пастух своих стад там, вТерриториях, но сейчас ты здесь, в Стране Ужасных Запахов, помнишь? Здесь твоелекарство — яд…

— Оно хорошее, — твердо ответил Волк. — Но не очень сильное.

Он немного подумал.

— Не все здесь плохо пахнет, Джек. Здесь есть и хорошиезапахи. Но хорошие запахи — как лекарственные растения. Слабые, когда-то они былисильнее.

Волк задумчиво взглянул на луну, а Джек несколькоуспокоился.

— Когда-то, я думаю, это было отличное место, — сказал Волк.— Чистое и преисполненное силы…

— Волк? — тихо окликнул его Джек. — Волк, на твоих пальцахвновь появилась шерсть.

Волк замолчал и посмотрел на мальчика. Во взгляде егонеожиданно промелькнула и скрылась жадная злоба. Потом он как бы взял себя вруки, отбросив дурные мысли.

— Да, — сказал он, — но я не хочу об этом говорить и нехочу, чтобы ты об этом говорил. Сейчас это пока не имеет значения. Волк! Все,что ты должен сделать сейчас, — это выпить свое лекарство.

Тон Волка исключал дальнейшие споры; Джек понял, что если невыпьет лекарство, то Волк вольет его насильно.

— Помни, если это убьет меня, то ты останешься один, —шутливо заметил Джек, беря кружку. Она еще не остыла.

Тень ужасного потрясения промелькнула на лице Волка. Онпоправил очки на переносице.

— Я не собираюсь убивать тебя, Джек. Волк никогда не убьетДжека.

Мальчик выпил содержимое кружки: у него не оставалосьвыбора. Вкус напитка был ужасен…

«и не дрогнул ли на мгновение мир? Не дрогнул ли он, какесли бы они перенеслись в Территории?»

— Волк! — взмолился он. — Волк, дай руку!

Волк выполнил его просьбу, удивленный и обрадованный:

— Джек! Джеки! Что с тобой?

Вкус лекарства начал улетучиваться изо рта. В желудкераспространялось приятное тепло. Мир вновь обрел устойчивость. Его колебаниябыли, конечно, игрой воображения… но Джек думал иначе.

«Мы почти у цели. На мгновение мы приблизились к ней.Наверное, я смогу это без волшебного напитка… наверное, смогу!»

— Джек! Что с тобой?

— Мне лучше, — сказал он, выдавив из себя улыбку. — Мнелучше, вот и все.

Он не лгал.

— Пахнешь ты тоже лучше, — сказал с удовольствием Волк. —Волк! Волк!

На следующий день он начал поправляться, но все еще былслаб. Волк посадил его на плечи, и они медленно двинулись на запад. Когдасгустились сумерки, им понадобилось искать место для ночлега. Джек заметилдеревянную сторожку в гуще деревьев. Волк не возражал. Он был весь деньпотерянным и угрюмым.

Джек почти сразу же заснул; около одиннадцати часов онпроснулся по нужде. Оглядевшись по сторонам, он не нашел Волка. Джек подумал,что тот, возможно, опять пошел искать лекарственные травы. Однако напиток вкружке еще оставался, и если бы Волк считал, что в этом есть необходимость, онзаставил бы мальчика допить его. При этой мысли Джек почувствовал себянесколько лучше.

Он зашел за угол сарая; справляя нужду, он вглядывался внебо. Это была одна из тех ночей, которые изредка бывают в конце октября — началеноября, незадолго до прихода зимы. Было удивительно тепло, легкий ветерококутывал мальчика приятной прохладой.

Наверху сияла луна, белая и круглая. Она была прекрасна. Еесвет озарял маленькую полянку перед сторожкой. Джек, почти загипнотизированный,не сводил с нее глаз.

«Мы не подходим к стадам, когда изменяемся. О Боже, конечно,нет!»

«А теперь стадо — это я, Волк?»

Луна имело лицо. Джек совсем не удивился, поняв, что этолицо Волка… только не такое, широкое, открытое и немного растерянное, какобычно. Это лицо было темным и вытянутым. Его затемняла шерсть, но дело былодаже не в ней. Оно было темным изнутри.

«Мы не подходим к ним, мы можем съесть их, мы можем съестьих, Джек, когда мы изменяемся, мы…»

Лицо луны — лицо хищника с разверстой пастью и оскаленнымизубами.

«Мы можем съесть, мы можем убить, убить, убить, УБИТЬ,УБИТЬ…»

Чей-то палец дотронулся сзади до плеча Джека и быстропробежал по спине. Джек замер, глядя на луну.

— Я напугал тебя, Джек, — сказал за его спиной Волк. —Прости меня, Джек.

Но Джеку показалось, что Волк вовсе не чувствует себявиноватым. Ему даже показалось, что в голосе Волка звучит насмешка, и Джеквнезапно понял, что его сейчас съедят.

Пришел страх, и кровь в его жилах заледенела.