…предлагая все!

Электра заметила, как Эрон напрягся. Он вдруг заморгал, попытался было что-то сказать и… смолк. Вдруг случилось невероятное: он отшатнулся, чуть не потеряв равновесие и не упав на одеяло. Электра едва ли не до крови закусила губу.

«…Как это сладко! Ах, как отчаянно он противится искушению! Как из последних сил пытается остаться джентльменом, хоть желает меня так, что нет в языке слов, способных это описать!»

– Эрон… – прошептала Электра. – И что ты теперь сделаешь? Вскочишь в седло и уедешь?

Он замер:

– Нет…

Серые глаза его вдруг потемнели. Казалось, его великосветская оболочка слетела с него, словно листва с осеннего дерева, – и он тотчас стал словно крупней и грозней…

Мускулистая рука обвила ее талию. Стремительным движением он притянул Электру к себе. И они замерли на миг, задыхаясь – стоя на коленях, соприкоснувшись впервые, прильнув друг к другу… ее мягкость беззащитна была перед его твердостью… Электра понимала, что возврата уже нет…

Вдруг Эрон опрокинул ее навзничь на одеяло и накрыл своим мощным телом. Его двухдневная щетина щекотала ее кожу, заставляя Электру сладко вздрагивать, а горячие губы тем временем скользили по ее шее, безошибочно отыскивая самые чувствительные места. Электра разомкнула губы и ахнула… и его рот тотчас приник поцелуем к ее зовущему рту.

Эрон поцеловал ее почти грубо, вложив в этот поцелуй всю столь долго сдерживаемую страсть – о да, он сдерживался с той самой памятной ночи в развалинах! И Электра не осталась равнодушной – она радостно позволила его языку все возможные вольности, ведь она так долго этого ждала… Она успела уже изведать его нежность и уважение… но теперь жаждала познать его темные стороны!..

Колено Эрона раздвинуло ее бедра – и Электра подчинилась, наслаждаясь ощущением его мускулистого бедра. Руки ее, словно помимо воли, принялись расстегивать пуговицы его жилета, затем сорочки – и вот жаркие ладони Электры легли на горячую обнаженную кожу…

Эрон одним движением сорвал с нее сорочку – и вот она нагая перед ним, если не считать чулок и подвязок. На мгновение отпустив Электру, он освободился от сковывавшей его одежды – и возвратился к ней нагой, горячий и томимый желанием.

Он сделал попытку войти в нее, но Электра беспокойно заерзала – и он тотчас понял, что ей неловко и неприятно. Эрон предпочел бы, чтобы она вздрагивала и ерзала совсем от других ощущений.

– Ш-ш-ш… подожди…

Он отстранился, несмотря на то что всем существом стремился слиться с ней воедино. Затем бесконечно нежно ее поцеловал. А потом распростерся на одеяле, посадив Электру на себя верхом – она тотчас приникла к его могучей груди, и ее волосы золотой вуалью скрыли их обоих. Она по-прежнему льнула к нему, податливая и одновременно очень сильная…

Эрон нежно отвел локоны с ее лица и улыбнулся ей в ответ:

– Не переживай. В этом мире ничто не совершенно, моя дорогая. Мы здесь затем, чтобы касаться друг друга, целоваться и любить. И все это вовсе не обязательно должно быть безупречно. И ты сама не обязана быть совершенной…

«…Впрочем, ты сама по себе совершенство. Ибо ты такой родилась… по крайней мере для меня ты – совершенство».

Когда Эрон увидел, что Электра мало-помалу успокаивается, сердце его заныло от счастья. Она даже улыбнулась дрожащими губами – и это трепетное спокойствие словно облекло ее в сияющий доспех.

– Я просто не знаю, что дальше делать…

Эрон знал, чего стоит этой гордячке подобное признание. Он лишь поражался тому, как легко читает по ее глазам, по повороту гордой головы, по трепету подбородка… но это был язык Электры. И он безмолвно взмолился, чтобы Бог дал ему возможность читать и перечитывать эту книгу до конца его дней.

– Просто делай то, чего тебе хочется…

Ладони Эрона скользнули вверх по упругим и гладким бедрам, сомкнулись на округлых шелковистых ягодицах, которые легли в его ладони так, словно самой природой были для него предназначены. Затем нежно усадил девушку на себя верхом так, что его напряженная плоть оказалась прижата к его животу. Электра ахнула в изумлении, но тотчас застонала от удовольствия, когда Эрон приподнял бедра, и ствол напряженного члена заскользил по самым потаенным ее местечкам, уже влажным от возбуждения.

Электра уперлась ладонями ему в грудь… и вдруг руки ее напряглись. Эрон застонал, когда ее ноготки впились ему в кожу, а еще от жара ее святая святых, прильнувшей к его естеству. Ему потребовалось напрячь всю силу воли и всецело сосредоточиться, чтобы двигаться чувственно и очень нежно. Как бы ни хотелось ему тотчас овладеть ею, но еще больше он желал доставить ей удовольствие, удовлетворить ее…

Ибо кто из мужчин не возмечтал бы о том, чтобы столь изумительное создание вернулось к нему, страстно желая продолжения?

Эрон завороженно следил, как тяжелеют и опускаются ее веки, когда она поймала нужный ритм, как она выгибает спину и льнет к нему, как по собственной воле убыстряет движения… Ладони его скользнули от талии вверх и легли на дивные пышные груди.

– Да… – тихо выдохнул Эрон. – Ощути мое желание…

Вдруг Электра, слегка отстранившись и приподнявшись, начала опускаться прямо на его окаменевшую плоть. Как, думала она, можно быть столь твердым и нежным одновременно? Электра замерла, переводя дыхание, – ей вдруг стало больно. Да, это оно… то самое… и если она это сделает, то возврата к прежней жизни уже не будет.

Впрочем, Уортингтоны не придавали особого значения подобным бесповоротным переменам. Уортингтоны всегда полагали, что лучше сделать что-то и сожалеть потом, чем сожалеть, что чего-то не сделали…

Внезапно все ей до глубины души осточертело. Она сама. Вся эта нежность и уважительность. Черт подери, ей вдруг осточертели все ее опасения!..

Вдохнув всей грудью, Электра стала опускаться на его естество. Не обращая внимания на его судорожный вздох, на боль, пронзившую ее нежные местечки – она сделала это, черт подери!..

Боль была на самом деле необычайно острой и сильной. Из груди Электры помимо ее воли вырвался стон.

– Ах, маленькая моя дурочка! – прошептал Эрон. – Ну зачем ты это сделала?

Он попытался высвободиться из ее объятий, но не тут-то было: Электра способна была переупрямить любого мужчину на свете. Она обхватила его ногами, стиснула коленки и запустила пальцы ему в волосы, едва сдерживая стоны, рвущиеся из груди.

Отказавшись от попытки отстранить от себя Электру, Эрон просто обнял ее и привлек к груди:

– Вы совершенно безумны, мисс Электра Уортингтон!

Она протестующе покачала головой, прильнув щекой к каменным мышцам его живота:

– Я? Да я самая рассудительная из всего семейства Уортингтонов! Хоть кого спроси!

Эрон вздохнул: