Батальон «тигров» был ядром сопротивления на шоссе. От 5-й танковой дивизии здесь действовал саперный батальон. Основную же массу «пушечного мяса», обеспечивавшего действия «тигров», составляла так называемая группа фон Готтберга, названная по имени своего командира, обергруппенфюрера СС Курта фон Готтберга. В ее состав входили 2, 24 и 26-й полицейские полки СС, два батальона «шума» (сокращенное от Schutzmannschaft – вспомогательная полиция, преимущественно из коллаборационистов), бригада «Дирлевангер», бригада «Каминский», охранный полк, саперный батальон, рота противотанкового дивизиона и три бронепоезда. Весной 1944 г. группа фон Готтберга участвовала в контрпартизанской операции «Весенний фестиваль». Они находились в тылу ГА «Центр» и оказались задействованы в боях на автомагистрали.

Собственно 5-я танковая дивизия в тот момент действовала западнее, ближе к самому Борисову. В истории дивизии обстановка в этот момент обрисована сухой, но достаточно красноречивой фразой: «Повсеместно творится беспорядок. По ведущим на запад дорогам отходят тыловые подразделения армии и корпусов, обозы дивизий, отбившиеся от своих частей солдаты. Между ними советские танки севернее Борисова прорвались почти к самой Березине».

Вскоре после полуночи, в 1.00 ночи, прибывает 13-й танко-гренадерский полк дивизии, и его частями немцы занимают узел дорог Кострицы (Кострица) в 15 км к северо-востоку от Борисова. Происходившее все сильнее напоминало 1941 г., развернутый на 180°. В истории 5-й танковой дивизии этот эпизод был описан следующим образом: «Однако уже утром 28 июня противник внезапно прорывается пятью танками, двигавшимися между нашими отходящими обозами, на главный опорный пункт 2-го батальона в Кострице. Танки ведут бешеный огонь, наши противотанковые средства еще не прибыли. Танки удается выбить из деревни с помощью подрывных зарядов и ручных гранат. В течение дня атаки пехоты и удары разведгрупп сменяют друг друга с возрастающей частотой».

Загадкой является то, кто именно добрался до Кострицы. Главные силы 29-го танкового корпуса были западнее, а конно-механизированной группы – намного севернее. Скорее всего, это был передовой отряд из состава армии Ротмистрова. Однако основная масса армии до ближних подступов к Березине 28 июня еще не добралась.

Поздним вечером 28 июня, незадолго до полуночи, о положении на фронте было доложено И. В. Сталину, и уже ночью, в 3.00 29 июня, Василевский и Черняховский получили директиву Ставки с требованием «с ходу форсировать р. Березину» и «не позже 7–8.07.44 г.» овладеть городом Минск. Относительно действий армии П. А. Ротмистрова в директиве было сказано следующее: «Ставка требует от 5-й гв. танковой армии стремительных и решительных действий, отвечающих сложившейся на фронте обстановке»[284].

В итоге Ротмистров выглядит явным аутсайдером и настолько очевидным, что критика в его адрес относительно действий его армии звучала еще в советское время. Статья самого П. А. Ротмистрова в сборнике «Освобождение Белоруссии» в целом достаточно бессодержательная, выдержанная в стилистике «космических кораблей, бороздящих Большой театр». Однако в ней он довольно точно сформулировал если не обиду, то сожаление о задержке в ожидании прорыва 11-й гв. армии на шоссе Москва – Минск. Написано им было буквально следующее:

«В результате пришлось возвращать армию назад в исходное положение, а затем направлять ее для ввода в прорыв, но уже по второму варианту.

Все это, естественно, не могло не отразиться как на снижении общих темпов наступления, так и на продвижении 5-й гвардейской танковой армии, поскольку на маневр в тылу своих войск армия затратила почти сутки, а противник за это время успел перебросить к участкам прорыва 3-го Белорусского фронта танковую дивизию, которая в условиях белорусских лесов и болот заняла ряд дефиле и доставила нам много хлопот»[285].

Подбитый «Тигр» 505-го батальона тяжелых танков. «Тигры» переброшенного в район автострады Москва – Минск батальона стали серьезной проблемой для армии П. А. Ротмистрова

С точки зрения хронометража прибытия немецких резервов с П. А. Ротмистровым трудно не согласиться. Действительно, в то время как его армию сначала оттягивали назад, а потом вводили в прорыв на богушевском направлении, эшелоны с подразделениями 5-й танковой дивизии (а главное, 505-го батальона «тигров») добрались до Борисова. Однако время ввода в прорыв в полосе 5-й армии зависело от прорыва последней из лесисто-болотистого района. А. М. Василевский докладывал Верховному главнокомандующему о возможности ввода 5-й гв. танковой армии в прорыв «после преодоления 5-й армией сопротивления врага по линии озер в районе Богушевское» (см. выше). Этот факт не зависел от необходимости выводить корпуса армии Ротмистрова с шоссе и перебрасывать в полосу 5-й армии. Таким образом, выход к Борисову быстрее эшелонов 5-й танковой дивизии был возможен только в одном случае – при успешном взломе 11-й гв. армией обороны XXVII корпуса на шоссе. Вне зависимости от подтягивания танковой армии ближе к планируемому рубежу ввода в прорыв. То есть здесь против Ротмистрова сыграли не ошибочные решения представителя Ставки А. М. Василевского или комфронта И. Д. Черняховского, а объективно прочная и глубокая оборона немцев на шоссе.

Переброска немцами резервов в район автострады, когда оборона на подступах к Орше была, наконец, взломана, также была вполне предсказуемой. Собственно, на шоссе резервы бы очутились хотя бы потому, что оно являлось крупной магистралью, через которую перебрасывались как подкрепления, так и грузы снабжения. Поэтому столкновение с ними было для Ротмистрова практически неизбежным.

Для сдерживания наступления советских механизированных соединений немцы бросили в бой даже тяжелые бомбардировщики Хе-177. Фактически зеркально отразилась ситуация лета 1941 г., когда советские ДБ-3 бросали против танковых групп, невзирая на потери. Причем в данном случае, не кто иной, как рейхсмаршал Геринг лично приказал атаковать советские танковые колонны. Когда командир эскадры фон Ризен усомнился в целесообразности такого использования тяжелых бомбардировщиков, Геринг сослался на то, что союзники на Западном фронте широко практикуют «ковровое» бомбометание по полю боя. Надуманность такой аналогии очевидна: и союзники, и советская АДД атаковали статичные позиции с большой высоты. Атаки с малых высот по механизированным колоннам от такого использования тяжелых самолетов принципиально отличались. Уже в первых ударах по советским танкам KG1 потеряла 10 самолетов. Огромные небронированные Хе-177 были крайне уязвимы для обстрела из зенитных автоматов и даже стрелкового оружия.

В день, предшествующий наступлению, в задействованных в «Багратионе» армиях проводилась разведка боем. 11-я гв. армия не стала исключением. Разведку боем в армии К. Н. Галицкого решено было провести силами одного стрелкового батальона в полосе каждой стрелковой дивизии первого эшелона в направлениях на Поселок № 5, Ласырщики, Заволны, Киреева. Так же как и на других направлениях, задача разведбатальонов состояла в том, чтобы проверить и уточнить на переднем крае и в глубине обороны противника его огневую систему, построение инженерных заграждений и захватом пленных уточнить группировку перед фронтом армии.