Комендант не пытался открыто снискать моего расположения, хотя я чувствовала, что нравилась, но старался угодить. И все ждал, глядя послушным псом. Увы, надеяться ему не на что. В любовь коменданта не верилось, а все остальное пусть проделывают навсейки. В который раз поражаюсь, какие свободные в Веосе нравы!

– Если вам неприятно, я не стану, миледи. – Комендант оказался догадливым, правильно понял смысл моих поджатых губ. Сник, нахохлился, но смирился. – Просто я подумал, раз жених… Но вы правы. На свидание даю час. За вами придут и проводят до экипажа.

Мы спустились на второй этаж, и комендант почтительно отворил передо мной массивную, обитую железными полосами дверь. Повинуясь его воле, вспыхнул магический шар. Комендант отрегулировал яркость и вернул шар обратно под потолок. Иного освещения в комнате не было, даже окон.

– Прошу. – Он указал на диван и посторонился, пропуская меня вперед. – Маркиза вскоре приведут. Захотите чего-нибудь, хлопните в ладоши. Дух принесет. Пропуск покажете солдатам, когда они приведут жениха. Надеюсь, его оправдают. Нельзя, чтобы столь прекрасная леди осталась одна. Но если вам вдруг станет скучно, – он достал из кармана бумажку, – я всегда к вашим услугам. В любое время. Уйду до рассвета.

Я вспыхнула и повернулась спиной, даже не взглянув на то, что он протягивал. Наверняка вторую визитку.

Комендант не настаивал на продолжении разговора. Хлопнувшая дверь возвестила о том, что он ушел.

Предлагать себя для развлечения леди! Нужно последний стыд потерять! Не в любовники даже – так, ночь скоротать. Сделал дело и свободен. Или он не дворянин? Не выдержав искуса любопытства, взглянула на визитку-пропуск. Лэрд Арон. Найджел Арон.

Горькая улыбка тронула губы, даже жалко коменданта стало. Он не мог предложить иного, я выше него по положению, вольна хоть по щекам отхлестать, а лэрд должен терпеть. Это ведь самый низший титул – безземельный дворянин. У меня, правда, тоже за душой ничего, но откуда коменданту знать подробности? Леди для него – как королева для Филиппа. Захотела – пригрела, захотела – до утра выгнала. И не возразишь: женщина, аристократка, выше по положению, в своем праве.

Решено: на обратном пути поднимусь к коменданту и все объясню. Вдруг я ему интересна не только для секса?

Я грустно усмехнулась. Глупая, ему наиви захотелось, только и всего. И я понравилась исключительно ниже пояса. Видимо, мечта любого темного – обладать светлой. Своего рода победа над противником, порабощение врага. Не надо никуда подниматься, нисколько комендант не обиделся.

Я присела на диванчик, сняла перчатки и потянулась к графину с лимонадом.

Комната маленькая, угловая, обстановка скромная. Повсюду – камень. Неуютно. Я невольно поджала ноги и поежилась. Воображение рисовало окровавленного изможденного Филиппа. Увы, я знала, как сильно не красит тюрьма темных. Многих перевидала на своем недолгом веку. На некоторых даже изучала строение человеческого тела под наблюдением наставника – мэтра Дорна. Оно у всех родственных рас одинаково. По сути, я тоже человек, только высший подвид, как и навсеи. У людей нет магии и дара, у нас есть. Он вносит некоторые изменения в лечение. Например, появляется сознание, энерготоки, но органы-то те же. Вот я и смотрела, какие они у трупов. Наставник выбирал тех, кто умер не на крюках. Я выдержала ровно двоих, после чего мэтр Дорн перестал меня мучить и сослал в лечебное крыло – к лангам. Поглядев на мертвых, помогай живым. А навсеев даже не пытались лечить.

Шмыгнув носом, я отогнала тяжелое воспоминание.

Дверь отворилась, и двое солдат втолкнули в комнату Филиппа. Он выглядел грязным, потрепанным, но невредимым. Запястья связаны тонкой серебряной нитью, в горло впился ошейник. Кажется, он душил Филиппа: мне не нравился цвет его лица.

Я отдала пропуск солдату. Тот повертел его в руках, кивнул и молчаливо удалился. Напарник задержался, чтобы высвободить руки Филиппа. Он терпеливо дождался, пока путы спадут, потом шагнул ко мне и упал на колени. Лицо уткнулось в складки юбки. Он так и стоял, не вздрогнул даже, когда захлопнулась дверь. Пришлось чуть ли не силой поднять брюнета на ноги и усадить рядом с собой. Но тут начался новый кошмар: Филипп в исступлении принялся целовать мне руки.

– Не надо, не надо, прошу вас! – с трудом отбилась я от излияний благодарности и охнула, когда он опять переместился на пол.

Попыталась вразумить – бесполезно. Филипп продолжал целовать подол платья, чуть ли не на животе ползал. Приглядевшись, я заметила кровоподтек у него на затылке. Наклонилась и потрогала – шишка. Брюнет дернулся и перестал наконец унижаться. Поднял голову и уставился на меня пристальным колючим взглядом, столь не вязавшимся с предыдущими нежностями. Создавалось впечатление, будто Филипп исполнял какой-то ритуал.

– Значит, удалось-таки, – с облегчением пробормотал он. – Король и королева уже вызывали?

– Да, – недоуменно протянула я.

Определенно, он играл, а дурочка поверила, от неловкости ерзала. Филипп пригладил волосы и присел на краешек дивана. Сжал мои пальцы и поцеловал. Сначала придворным поцелуем, а потом, перевернув, в ямочку ладони.

– Надеюсь, можно? – с обворожительной улыбкой соблазнителя проворковал Филипп. – Вроде миледи выказала внимание, допустила к ручке.

– Милорд, перестаньте!

Я вырвала руку и отсела подальше. Думала, он придвинется – нет, остался сидеть, где сидел. Спина сгорблена, руки безвольно свисают с колен.

– Могу и перестать, – после короткого молчания устало произнес Филипп, – но полагается же. Я не в том статусе, чтобы привередничать. Одно ваше слово – и здравствуй, палач! А мне очень жить хочется, Дария, титул сохранить, деньги, положение в обществе. Вся надежда на вас и Геральта.

– Вас били? – на время я замяла неприятную тему и указала на шишку на его голове.

– Приложили один раз, – неохотно ответил он.

Сразу видно, ему неприятно обсуждать увечья. Оно и понятно. Навсеи – мужчины гордые, не жалуются и скрывают любое проявление слабости.

– Можно?..

Дождавшись согласия, я вновь коснулась всклокоченной шевелюры и свела шишку. Попутно затянула царапину и убрала пожелтевший синяк на скуле.

– Спасибо, Дария. Вы не понимаете, как много для меня сейчас делаете.

Его рука накрыла мою и слегка сжала. В разноцветных глазах впервые зажегся огонек симпатии. Филипп благодарил искренне.

– Что мне нужно делать? – предпочла я сразу прояснить ситуацию.

– Говорить правду, – обескуражил брюнет и в блаженстве откинулся на спинку дивана. Прикрыл глаза и тяжко вздохнул. – Вы знаете, я не предатель. Под заклинанием правды не врут, а друзей убийцы не щадят. Опишите, каким меня помните, мое отношение к вам в замке, спасение от полоумных сестричек. И, – по губам Филиппа скользнула глумливая улыбка, – о сексе тоже расскажите. Мол, с удовольствием, по любви.