– Почему ты не хочешь дать показания? – хмуроспросила я.

– Это ты называешь показаниями? Никого без капюшонов мыне видели. К тому же ты уже все им рассказала сама.

– Ты что, не понимаешь, как это серьезно? Девушекубили…

– Все я понимаю, – вздохнула Юлька. – Они,чего доброго, посадят меня под замок в целях моей же безопасности, по крайнеймере, будут в этом меня уверять. А я себя в опасности не чувствую.

– И совершенно напрасно, – сердито заметила я.

– Показания ты уже дала. Откуда, кстати, у тебяуверенность, что это та самая девушка?

– Рома показал мне фотографию.

– Ну и какой смысл убийце разбираться со мной в этомслучае? Кстати, мы рискуем в равной степени: меня он видел, а тебя не трудновычислить, если убийца знает, что шпионов в его подвале было двое. Ему стоитподумать о собственной безопасности, а не привлекать к себе внимание лишнимубийством. Как ни цинично это звучит, но чем больше трупов, тем проще выйти нанего. Он должен это понимать, если не дурак. – Юлька посмотрела на меня иулыбнулась. – Не кисни. Ты правильно сделала, что все им рассказала. Я быпоступила так же, честно. А сейчас, когда они и без меня все знают… Лизка, мнестыдно, но я втюрилась по самые уши, и у меня только одно желание: быть рядом сним. И все эти убийства… теперь есть кому этим заниматься, значит, я могу жить,как мне хочется, не утруждая себя разгадками тайн.

– Сообщения не приходили? – спросила я сподозрением.

– Нет. Думаю, их и не будет.

– Почему? Ты уверена, что этого человека уже нет вживых? – испугалась я.

– Вовсе нет. Он добился своего, понимаешь? Ромкиныколлеги уже наведывались в ночной клуб, расспрашивали о Лене и ее любовнике.Он, вероятно, знает об этом, знает, что идет следствие и пресловутого князяТьмы найдут. Мы этому типу больше не нужны.

– Можно подумать, если бы не его дурацкие послания,убийцу девушек не стали бы искать, – проворчала я.

– Конечно, стали бы. Но могли не связать два разныхубийства.

– Это вряд ли, – отмахнулась я. – Версия оманьяке напрашивалась сама собой, кто еще стал бы удалять у жертв органы?

– Вот именно, о маньяке, а «шутник» хотел, чтобы осборище в подвале узнали, то есть направил следствие в нужное русло. А теперьвыжидает. Говорю тебе: мы ему больше не нужны. Они найдут любовника девушек, иот них потянется ниточка к тайному обществу. А мы уже вне игры.

– Несколько дней назад ты из кожи вон лезла, чтобыразобраться в происходящем.

– Ага. Тогда я не была влюблена. А сейчас… думай обомне что хочешь, но я больше не хочу иметь ничего общего с этим делом. Кстати,мы с князем едем на озеро. У его знакомых там домик, и они любезно уступили егонам.

– Не уверена, что тебе стоит уезжать.

– Ладно, – поднимаясь, сказала Юлька. – Япошла. Князюшка мой заждался.

– Обещай мне, что будешь осторожна, – взмолиласья.

– Это сколько угодно.

Она уже достигла двери, когда я спросила:

– Фамилия Агеева тебе о чем-нибудь говорит? АгееваСофья Васильевна?

– По-моему, была тетка с такой фамилией в областнойадминистрации, – нахмурилась Юлька. – Как же, конечно, –обрадовалась она. – Ее сын бизнесом занимался и с маминой помощью нахапалнедвижимости по бросовым ценам. Вышел скандал, который поспешили замять, теткувыперли на пенсию. Лишившись кресла, она не бедствует, торговый рынок «Южный»чуть ли не целиком принадлежит ей. Это не афишируется, но Витька уверяет, чтотак оно и есть. На тихую старость она себе деньжат отложила. А сынок ее ходит вдепутатах. Рожа его была в прошлом году по всему городу расклеена, так чтофамилия знакомая. А чем она тебя вдруг заинтересовала?

– Она соседка убитой девушки, которая снимала квартирурядом с ней.

– И что? – помедлив, спросила Юлька. Я тольковздохнула. Юлька покинула кабинет, а я уставилась в монитор невидящим взглядом.

Вечером мы с Димой отправились к моим родителям. О своемвизите к Ромке я промолчала, раз уж обещала ему держать наш разговор в тайне.Но гибель девушек не давала мне покоя, не помогли ни отличная погода, ни заботародителей, ни присутствие Димы. Он относился ко мне с большой нежностью, искрывать наши отношения, как выяснилось, был не намерен. Родители, наблюдая заего повышенной заботой обо мне, со значением переглядывались. Мы осталисьночевать на даче, о чем я вскоре пожалела. Диме постелили наверху, я намереваласьспать в своей комнате. Перед сном мы вдвоем отправились на прогулку, любовалисьзвездами и купались под луной. Разумеется, этим дело не ограничилось.Прошлогодний стог сена стал нашим приютом, но я до смерти боюсь мышей ипоторопилась оттуда убраться.

Когда мы вернулись домой, родители уже спали. Дима потащилменя наверх, я сопротивлялась, потому что знала: от внимания моей мамы неускользнет тот факт, что в своей комнате я не появилась. Дима, не обращаявнимания на мои возражения, просто подхватил меня на руки и понес наверх. Подутро, когда он уснул, я смогла-таки пробраться к себе и запоздало сообразила,что комната, где в настоящий момент Димка отдыхал от трудов неправедных,находится как раз над спальней родителей. Я раскаивалась в своем легкомыслии: умамы не только отличное зрение, но и выдающийся слух. Пару часов я заливаласькраской стыда, представляя встречу с родителями, но в конце концов уснула.

Разбудил меня Дима, причем весьма оригинально. Я возмущеннозашипела, а он, улегшись рядом, заявил:

– Твои родители уже в курсе.

– В курсе чего? – опешила я.

– Нашей любви, разумеется. Твоя мама с утра пила капли,а папа выглядел так, точно лишился своей коллекции моделей. Вспомнив, что ночьюмы вели себя немного шумно, я не стал ничего скрывать и, как порядочныйчеловек, попросил твоей руки. Мне, кстати, не отказали, но для началапосоветовали спросить твоего согласия. Я заверил, что ты мне его уже дала.Сейчас внизу готовят праздничный завтрак. В связи с этим вполне естественно,если я задержусь в твоей комнате на некоторое время.

Дима рассмеялся, но пока я готовила ему достойный ответ,смеяться перестал и приступил к тому, за чем, собственно, сюда и явился.Потратив значительную часть своих сил на то, чтобы вести себя прилично и невопить на весь дом, я довольно быстро сдалась и согласилась выйти за негозамуж.