а о Колках с вами вместе хочет ко царю и великому князю послать своих послов. И мы, государь, говорили: “Тому никак быти нельзе, что Колок не написать в государя нашего сторону. Будет захочет король государя нашего к себе любви и жалованья, и король бы Колки велел написать в государя нашего сторону, а грамоты тое с нами нет, которую писали королевы послы и печати свои к ней /Л. 363 об./ привесили, та грамота у государя нашего в казне лежит, крепости для. Только король по тому не исправит, как целовали крест послы его, или нас задержит, ино то на короля свидетельство, а зде се с нами список тот, с котораго послы королевы ту грамоту писали, а знает его Захарья дохтор. А у Королевых послов с тое грамоты список слово ж в слово. И коли король Колки велит написать в государя нашего сторону, и мы его спустим с тем списком, которой у Эллерта с товарищы. Да споровались о Колках много и розъехалися, а не приговорили ничего.

И ноября ж в 30-й день, в понедельник, /Л. 364/ приежжали к нам Эллерт охмистр, да Вопшь, да Яков Броконгуз, да Яне Улштан и говорили, что ныне король на то сшел, хочет к той грамоте печать привесити, на которой и целовали послы его, а о Колках хочет ко царю и великому князю послати послов своих, а грамоты переписывати не хочет. И вы дайте грамоту, и король к ней велит печать привесити и крест на ней целует, а о Колках будет особное слово королю с государем вашим царем и великим князем.

И мы, государь, говорили: “Мы тому дивимся, что вы говорите, кабы есте с ыными государи дел не делывали, просите грамоты /Л. 364 об./ своей, на которой есте крест целовали, та грамота лежит в государской казне, на укрепление всему делу. По той грамоте мы сюде пришли к королю за вашими душами, что королю велети своя грамота написати и печать свою к ней привесити и крест на ней целовати, и только та грамота нам было взяти с собою, а король бы дела не полюбил, как преж сего есте говорили, и грамоту бы у нас взял, ино бы королева неправда вперед почему знать. И того для та грамота лежит в государской казне на обличенье неправде. А Колок только король в государя нашего сторону не напишет, /Л. 365/ и нам никак дела не делывать, государя нашего нам приказ: “Быти Колкам написанным в государя нашего стороне”, и нам только государя своего приказ переступити, и нам от государя своего быти казненным, ино чего для, Колок для головы свои потеряти. Хочет король написать Колки в государя нашего стороне, и мы ради дело делати, а не напишет Колок в государя нашего стороне, и нам дела не делывати. И Эллерт с товарищы говорили: “То наш грех пришел, государя вашего бояре душею своею нас оманули, говорили с клятвою: "Послушайте нас, напишите Колки в споре, а царь и великий князь своим послам велит Колки /Л. 365 об./ написати в королеву сторону. Верте в том нашим душам", и мы их душам поверили, написали в споре. И ныне король и вся рада о Колках на нас опалу кладут великую, занеже та земля извечная государя нашего, и мы упросом упросили у всей рады, что королю к той грамоте печать привесити и крест целовать, на которой мы целовали. И мы клянемся Богом, что никак королю Колок не отступливатись и дела ему за тем не делывати”. Да споровалися на обе стороны много добре и до великия кручины. И поехал Эллерт с товарищы, не приговоря ничего.

И декабря в 1-й день, во [Л. 366] вторник, приежжали Яков Броконгуз, да Яне, да дохтор Героним, и говорили: “Сказывали есмя ваши речи королю, что есмя вчерась с вами говорили, и король вам велел молвити от себя с клятвою, что тому никак не бывати, чтоб ему своя вотчина старинная Колки написати за царем и великим князем, и король ныне на то сшел, велит ваш список спустити с своим списком слово в слово, да с того списка велит написать грамоту слово в слово, а о Колках велит написати по тому, как ныне послы написали, а вперед о них посылает своих послов бити челом, чтоб царь и великий князь стариные вотчины у него не отнимал”.

/Л. 366 об./ И мы, государь, им говорили розговором много, что тому быти нелзе, чтоб Колок за государем нашим не написать, вам ж вперед о том будет кручина, и делу доброму поруха. На то понадеетеся, что написаны в споре, и учнет государь ваш просити, а тому быти никак нельзе, что их государю вашему дати Колки середи волостей государя нашего. И вы себе того запросто не кладите, хотите покою и государя нашего жалованья х королю прочного, и король бы их написал в государя нашего сторону, ино б вперед никотораго роз-дору не было. И Эллерт, государь, с товарищы с великою кручиною говорили, что тому быти никак нельзе, что Колки /Л. 367/ написати в цареву и великого князя сторону. Да говорили, государь, то ж, что смуту о Колках учинили бояре царя и великого князя, говорили им, напишите их ныне в споре, а царь и великий князь велит их послам своим написати за королем, и коли так не делаете, как грамота написана, ино дела нет никоторого вам, велит король сказать отпуск. И мы, государь, говорили: “Коли крестнаго целованья ваших душь король не памятует и вы своих душь не бережете, и король бы нас отпустил, нам за чем жить”. И розговаривали на обе стороны до великого сердца, и хотел Эллерт с товарищи ехати прочь, за великою клятвою, /Л. 367 об./ что делу не бывать. И мы, государь, себе помыслили, ныне их только отпустить безделных, и от них только о том вспоменовенья не будет, ино нам самим их задрати непригоже, ино уж ныне пригоже на себя поступити, их не отпуская, а молвити престрашно добре: государской наказ переступити всякому человеку: преступление заповеди — смерть. Да для того, чтоб невинная кровь не пролился, и того б народ не молвил, что мы гордостью не зделали, и мы ныне возмем на свои головы, поступим то от себя, что грамоту написати с того списка слово в слово, которой у нас, а то ведает/Л. 368/ Бог, какову