тебе очень даже есть чего бояться.

Он достал из кармана удостоверение и показал ему:

– На, посмотри, теперь я в полиции… А что ты хочешь, именно так мы всегда и кончаем… мы, великие сеньоры воровства, императоры преступлений.

– Что теперь? – по-прежнему с испугом спросил метрдотель.

– Теперь ступай туда, к клиенту, который зовет тебя, выполни свои обязанности и возвращайся. Только без шуток, не пытайся улизнуть. Снаружи у меня десять агентов, которые глаз с тебя не спустят. Ступай.

Метрдотель повиновался. Через пять минут он возвратился и, повернувшись спиной к залу, встал у столика, словно обсуждая с посетителями качество сигар.

– Так в чем дело? – спросил он.

Люпен выложил на стол несколько купюр по сто франков.

– Сколько точных ответов на мои вопросы, столько бумажек.

– Годится.

– Я начинаю. Сколько вас было у барона Альтенхайма?

– Семеро, не считая меня.

– Не больше?

– Нет. Один лишь раз мы наняли итальянских рабочих, чтобы прорыть подземные ходы от виллы «Глицинии» в Гарш.

– Подземных ходов было два?

– Да, один вел во флигель «Гортензия», другой шел от первого и выходил под флигелем госпожи Кессельбах.

– Чего вы хотели?

– Похитить госпожу Кессельбах.

– Две горничные, Сюзанна и Гертруда, были сообщницами?

– Да.

– Где они?

– За границей.

– А семеро твоих приятелей из банды Альтенхайма?

– Я ушел от них. А они продолжают.

– Где я могу их найти?

Доминик заколебался. Люпен протянул две купюры по сто франков и сказал:

– Твоя щепетильность делает тебе честь, Доминик. Остается лишь наплевать на нее и отвечать.

Доминик ответил:

– Вы найдете их в доме номер три на дороге Револьт в Нёйи. Одного из них зовут Старьевщик.

– Отлично. А теперь имя, настоящее имя Альтенхайма. Ты его знаешь?

– Да. Рибейра.

– Доминик, так не пойдет. Рибейра – это псевдоним. Я спрашиваю у тебя настоящее имя.

– Парбери.

– Другой псевдоним.

Метрдотель колебался. Люпен показал три купюры по сто франков.

– К черту! – воскликнул мужчина. – В конце концов, он умер, так ведь? Действительно умер.

– Его имя? – настаивал Люпен.

– Его имя? Шевалье де Мальреш.

Люпен подскочил на своем стуле.

– Что? Что ты сказал? Шевалье?.. Повтори… шевалье?..

– Рауль де Мальреш.

Долгое молчание. Люпен с застывшим взглядом думал об отравленной безумной из Вельденца. Изильда носила то же имя: Мальреш. И такое же имя носил французский мелкий дворянин, приехавший в XVIII веке ко двору Вельденца.

– Из какой страны этот Мальреш? – спросил он.

– Происхождение французское, но родился в Германии… Я видел однажды его документы… Так я узнал его имя. Ах, если бы он проведал об этом, думаю, он задушил бы меня.

Поразмыслив, Люпен произнес:

– Это он командовал всеми вами?

– Да.

– Но у него был сообщник, компаньон?

– Ах, молчите… молчите…

На лице метрдотеля внезапно отразилась неописуемая тревога. Люпен распознал те же ужас и отвращение, которые испытывал сам, думая об убийце.

– Кто это? Ты его видел?

– О! Не будем говорить об этом… О нем не следует говорить.

– Я тебя спрашиваю, кто это?

– Это хозяин… шеф… Его никто не знает.

– Но ты-то его видел. Отвечай. Ты его видел?

– Иногда, в темноте… ночью. Днем – никогда. Его распоряжения поступают на клочках бумаги… или по телефону.

– Его имя?

– Я не знаю. О нем никогда не говорили. Это приносило несчастье.

– Он одет в черное, не так ли?

– Да, в черное. Он маленький и худенький… светловолосый.

– И он убивает, правда?

– Да, убивает… Ему убить все равно что другому украсть кусок хлеба.

Голос его дрожал.

– Помолчим, – взмолился он, – о нем не надо упоминать… Говорю же вам… это приносит несчастье.

Люпен умолк, невольно поддавшись тревоге этого человека.

Он долго пребывал в задумчивости, потом встал и сказал метрдотелю:

– Держи, вот твои деньги, но если хочешь жить спокойно, прояви благоразумие и никому ни слова о нашей встрече.

Он вышел из ресторана вместе с Дудвилем и до Порт-Сен-Дени не проронил ни слова, озабоченный тем, что узнал.

Наконец он схватил за руку своего спутника и произнес:

– Слушай внимательно, Дудвиль. Ты отправишься на Северный вокзал и придешь как раз вовремя, чтобы успеть на люксембургский экспресс. Поедешь в Вельденц, столицу великого герцогства Дё-Пон-Вельденц. В ратуше ты легко получишь свидетельство о рождении шевалье де Мальреша и сведения о его семье. Послезавтра, в субботу, вернешься.

– Я должен предупредить Уголовную полицию?

– Это я беру на себя. Я скажу им, что ты болен. А-а, еще одно слово! Встретимся в полдень на дороге Револьт, в маленьком ресторане «Бюффало». Оденься рабочим.

На следующий день Люпен – в рабочей блузе и с фуражкой на голове – направился в Нёйи и начал свое расследование в доме номер 3 на дороге Револьт. Ворота вели в первый двор, а дальше – настоящий поселок, целый ряд крытых проходов и мастерских, где копошилось множество ремесленников, женщин и детей. За пару минут Люпен добился расположения консьержки, с которой проговорил около часа на самые разные темы. В течение этого часа он увидел, как мимо один за другим прошли три персонажа, чьи повадки его поразили.

«Это то, что нужно, – подумал он, – дичь, которая сильно пахнет… запах не обманывает… Вид добропорядочных людей, черт возьми! Но глаз хищного зверя, который знает, что враг повсюду и что за каждым кустом, за каждым деревом может скрываться засада».

Во второй половине дня и утром в субботу Люпен продолжал расследование и вскоре обрел уверенность, что все семеро сообщников Альтенхайма проживают в этих зданиях. Четверо из них открыто занимались профессией «торговцев одеждой». Двое других продавали газеты, седьмой говорил, что он старьевщик, впрочем, его так и называли.

Они ходили друг за другом, не подавая вида, что знакомы. Однако вечером Люпен установил, что они собираются в своего рода сарае, расположенном в глубине последнего из дворов. Там Старьевщик хранил свои товары – старые железки, сломанные жаровни, ржавые печные трубы… и к тому же наверняка большую часть краденых предметов.

– Ладно, – сказал он себе, – дело продвигается. У своего кузена из Германии я просил месяц, но думаю, хватит и двух недель. И особое удовольствие доставляет мне то, что операция начнется как раз с тех типов, которые заставили меня нырнуть в Сену. Мой бедный старина Гурель, наконец-то я отомщу за тебя. Пришло время!

В полдень он вошел в ресторан «Бюффало», в маленький низкий зал, куда заглядывали каменщики и кучера, чтобы подкрепиться дежурным блюдом.

Кто-то сел рядом с ним.

– Все в порядке, патрон.

– А-а, это ты, Дудвиль. Тем лучше. Мне не терпится узнать. Ты получил сведения? Свидетельство о рождении? Рассказывай поскорее.

– Так вот. Отец