Она бы обратилась к Геннадьеву, в конце концов, они с её бывшим друзья, но её заместитель так не вовремя исчез.

— Мне нужно тебя увидеть, — ответила Тамара. — Срочно. Я бы сама к тебе приехала, но уже выпила.

— Мы можем встретиться завтра, — хозяин голоса тоже недолюбливал Тамару, и она об этом знала.

— Я не могу тратить на тебя завтрашний день. Либо сейчас, либо пройдёшь мимо интересной информации.

Тамара блефовала, конечно.

— Выезжаю, — ответил голос и отключился.

1

Тамара не выспалась. И как же тяжело вставать на работу с похмельем и желанием поспать ещё часа четыре. Кошмаров ночью не было, но в голове кружились различные мысли, переживания и обрывки воспоминаний. Было ощущение, что тело спало, а мозг напряжённо работал, хотя алкоголь должен был вырубить организм целиком.

Артур ночью брыкался, переворачивался, стонал — вот ему точно кошмары ночью снились. Мальчик проснулся вместе с мамой, и пока Тома собиралась на работу, лежал, смотря в потолок. Что там вертелось в его голове? Тамара не спрашивала. Её саму обуревали различные домыслы.

Прошлым вечером приехал друг Ларри — Михаил — и когда он зашёл в квартиру, Тамара тут же пожалела, что позвонила ему. Надо было или выбросить фотографии или, всё-таки, отдать их бывшему мужу.

У них с Мишей никогда не было конфликтов, только обоюдная и беспочвенная неприязнь. Она могла предположить, почему Миша её не любит: он не её друг, а Ларри. Хотя с Геной никогда таких проблем не было. В своих же чувствах к Михаилу она разобраться не могла. Он её пугал своим внешним видом. Казалось, он был неуправляемым. Бесстрастный, угрожающе-опасный. В его образе было больше звериного, чем человеческого, хотя нельзя сказать, что он как-то выделялся габаритами.

Артур плохо знал папиных друзей, поэтому просто поздоровался с гостем и вернулся в комнату. Тамара же пригласила Мишу на кухню.

— Ты знаешь, что это?

Тома так и не переоделась в домашнюю одежду, поэтому вытащила фотографии из кармашка блузки. Она была достаточно пьяна, но старалась держаться с достоинством. Ей хотелось выглядеть такой же угрожающей, как и её гость. К сожалению, на его фоне это было невозможно.

Миша взял в руки фотографии, посмотрел на них и констатировал факт:

— Это фотографии, снятые на «поляроид».

Тамара не предлагала Мише выпить с ней, как не предложила чай или кофе. Он тоже ничего не просил, лишь неодобрительно посмотрел на бардак на кухне и бутылку коньяка на столе, когда вошёл. Тамару бесило в нём всё, даже его ответ: неужели он настолько неандерталец, что не понял её вопрос? Проглотив гнев, она сказала:

— Эти фотографии нашёл мой сын в тумбочке у Ларри. Что ты можешь мне сказать об этом?

Миша перелистывал фотографии без особого интереса.

— Я могу тебе сказать, — ответил он. — Что не стоит твоему сыну лазить по чужим тумбочкам.

Как ей не хотелось этого делать при Мише, она не удержалась, налила себе коньяк в стопку и выпила.

— Почему ты их Ларри не отдашь? — спросил мужчина.

Он нашёл среди фотографий магнитную карточку-ключ, повертел в пальцах и отложил в сторону, и тут же увидел изображение, которое вызвало в нём интерес. Он разглядывал фотографию, когда Тамара сказала:

— Я ему звонила, он трубку не берёт. Что там? — спросила она, когда увидела Мишин интерес.

Миша сидел спиной к выходу, лицом к ней, и держал фотографию так, что она видела только изнаночную сторону. Он поднял одну бровь.

— Ты знаешь, кто это? — спросил он, положив фотографию перед Тамарой.

Женщина на фотографии лежала в ванной, вода в которой доставала ей до груди. На лице легко читалась тревога и настороженность, но лицо было красивым, а голубые глаза-льдинки на фоне загорелой кожи придавали красоте уникальность. Видно было, что женщина вышла из возраста фотомодели, но сохранила красоту.

«Что там Артур говорил о женщине в ванной?» — подумала Тома.

— Нет, — Тамара покачала головой. — А ты?

— Лицо кажется знакомым, но не могу вспомнить, где я её видел, — ответил Миша, и подтвердил Томину мысль. — Она выглядит старше остальных девчонок. А ключ от чего?

Он забрал у Томы фотографию и положил в общую стопку.

— Не знаю, — покачала она головой.

— А я тебе для чего? — задал он следующий вопрос, и Тома снова почувствовала прилив гнева.

— Я хочу, чтобы ты мне сказал, — медленно произнесла Тамара. — Не страдает ли мой муж парафилией.

— Что же в них извращённого? — Миша показал пальцем на стопку фотографий, но глаз от Тамары не отвёл, буравил её взглядом. — Ларри не женат, он имеет полное право разглядывать девочек.

Волна Томиного гнева достигла критической величины. Она налила себе ещё стопку коньяка.

— Мне плевать, кого он там разглядывает, — прошипела она. — Меня интересуют две вещи. Во-первых, замешан ли Ларри в каких-то извращениях, потому что и я и его сын носим его фамилию. Понимаешь?

— Боишься скандала? — перебил её Миша. — Не включай параноика. Ты не публичная персона.

— И тем не менее, — она махнула рукой и задела бутылку коньяка. Та покачнулась, но устояла. — И вторая: есть ли у Ларри ещё один источник доходов, о которых я должна знать?

— А почему ты думаешь, что я тебе об этом скажу? — ухмыльнулся Миша.

— Ты его друг.

— Но не партнёр. Ларри занимается своими делами, я своими. Тем более, я его друг, а не твой.

— То есть, ты мне не поможешь? — Тамара проглотила подступивший к горлу комок бессильных слёз.

«Не при нём. Плакать будем позже».

— Знаешь, почему говорят, что молчание — золото? Потому что молчание позволяет процессам идти своим чередом. Как ты думаешь, многое бы изменилось, скажи я Ларри, что ты трахаешься с его другом?

— Да Ларри насрать, — Тамара почти выплюнула эти слова Мише в лицо.

— Зато вот Зине Геннадьевой не насрать. Что-то это всё таки меняет, не так ли?

Тамара не нашлась с ответом, а Миша продолжил:

— Куда ты Геннадьева дела? Когда мне позвонила его жена и сказала, что он пропал, я грешным делом решил, что он сбежал с тобой.

— Не смешно.

— А я и не смеюсь.

— Геннадьев спрыгнул с крыши, — вздохнула Тамара.

— Откуда ты знаешь? — вопрос был скорее риторическим. Миша тоже читал в интернете местные новости и знал про труп.