— Геннадьев исчез ночью, труп нашли утром, — Тамара пожала плечами.

— Опознание ещё не проводили. Во всяком случае, жена его мне не звонила.

Они помолчали. Во время возникшей паузы Тамара налила себе ещё стопку коньяка и выпила её, запив колой.

— Ладно, — Миша забрал со стола фотографии и магнитный ключ. — Не пропал бы Триджи, ты бы пошла к нему с этими фотками. И он бы, конечно, тебе помог, как смог. Поступим вот как: я задам Ларри те вопросы, ответы на которые тебя интересуют; но тебе расскажу столько, сколько посчитаю нужным. Всё остальное между тобой и Ларри. Я не ваша нянька. Договорились?

— Спасибо и на этом, — Тамара старалась, чтобы её голос звучал как можно холоднее, но следить за тембром было трудно.

Миша встал и вышел в коридор. Тамара пошла за ним, чтобы закрыть дверь. Обувшись, он повернулся к ней и сказал на прощание:

— Любишь ты вокруг пустяка выстраивать интриги, скандалы, расследования.

Он ушёл, а Тамара вернулась на кухню. Налила себе ещё стопку коньяка, выпила, и тут потекли слёзы. Почему никто не понимает, как ей тяжело? С ребёнком надо быть железной. На работе надо быть железной. Потеряв коллегу, друга и любовника, надо сохранять достоинство. Даже для того, чтобы выбить человеческое отношение к ней и её сыну со стороны бывшего мужа, нужно идти на компромиссы и унижения. Просить, умолять, выслушивать оскорбления и упрёки.

Утром следующего дня лицо оказалось опухшим: и от выпивки, и от слёз.

Тамара приехала на работу, когда офис уже был открыт старшим специалистом, у которой был ключ от офиса, как у Тамары, и у Гены. Томе было легче от того, что по средам никаких совещаний не проводилось, поэтому можно было в спокойной обстановке пережить похмелье, а также наметить план действий по делам своего заместителя.

Но спокойная обстановка в её кабинете продержалась ровно до половины десятого, когда в дверь её кабинета постучали, и вошёл мужчина с удостоверением.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Тамара Ивановна Графф?

— Доброе утро, — ответила она. — Да.

— Уголовный розыск. Оперуполномоченный Хорновец.

Мужчина махнул перед Тамарой раскрытым удостоверением.

— Присаживайтесь, — Тамара ждала появление полиции.

— Геннадий Геннадьевич Геннадьев у вас работал? — спросил опер, усаживаясь.

— Да. Он мой коллега, — кивнула Тамара.

— Могу я задать вам несколько вопросов в отношении вашего коллеги? — задал ещё один вопрос опер. — Вы, наверно, в курсе, что Геннадий Геннадьев не вернулся домой в понедельник вечером?

Тамара вздохнула:

— Я разговаривала с его женой, — и, мирясь с неизбежным, добавила. — Я вам открою кабинет Геннадия Геннадьевича. Вы можете ознакомиться с его рабочими бумагами, но не с делами клиентов. Также вы можете опросить меня, а потом и всех сотрудников, вызывая в кабинет Геннадия Геннадьевича по очереди, не отвлекая от клиентов.

2

В отличии от экс-супруги Ларри проснулся поздно, но выспавшимся и в хорошем настроении. Он спал крепко и не помнил снов. Ему лишь казалось, что большая тёплая рука покачивала его, как младенца в колыбельке.

Потянувшись, он взял с прикроватной тумбочки телефон. Пропущенных вызовов было много. Трижды звонила Тамара, наверняка перечислить то, что он не купил сыну. Один раз звонила Аня. Они же договаривались о встрече, а Ларри её проспал. Ну ничего, наверстает позже. Миша звонил два раза вечером и два раза сегодня утром. Один раз утром звонил Артур.

Ларри нахмурился. Что за катаклизм случился? Чего его все потеряли?

Перезванивать никому не хотелось, да Ларри и не стал. Его привлекло только сообщение от Лизы Тумановой, которая просила о встрече сегодня вечером. Он смутно припоминал, что Лиза ему снилась этой ночью. Они были в ванной и что-то там ещё…

Заработать ещё денег и не скучно провести вечер это всегда пожалуйста.

В течении дня Ларри несколько раз звонила Аня, но он не стал ей отвечать. Плавное покачивание дня было приятней времени, проведённого с этой девушкой.

Ларри плохо помнил предыдущий вечер, кроме того, что он стоял и наблюдал за картиной. И он, наконец-то прочёл надпись на борту корабля, который таки повернулся к нему боком. Он не знал, кто такая Валентина и кому она мстит, но название пришлось ему по душе. Не мог Ларри знать и то, каким образом вышитый корабль поворачивал, рассекая водную гладь. Это было чудо, которое убеждало его в правильности покупки. Хорошая вышивка.

К шести часам вечера, как просила Лиза в сообщении, Ларри прибыл в отель «Ребриц». Казалось, народа вокруг было ещё больше, чем в вечер фуршета. Отель и территория вокруг отеля были шикарными, но Ларри смотрел на этот «райский сад» другими глазами. Ему казалось, что люди здесь ходят друг у друга по головам, мешают друг другу, наступают друг на друга. Это был настоящий человеческий муравейник, в котором личное пространство ограничивалось лишь стенами номера или бунгало.

Ларри зашёл в холл. Дуэт из фортепиано с виолончелью играл «Две пьесы для виолончели и фортепиано» Рахманинова. Вокруг исполнителей стояли удобные кресла с небольшими столиками, чтобы посетители смогли насладиться классической музыкой, напитками из бара, а также общением.

Ларри прошёл в стороне от холла, прошёл мимо стойки регистрации, которая тоже находилась в центре и направился к лифту, ведущему в крыло «Парк». Поднявшись на четвёртый этаж, он ещё раз насладился видом, открывающимся сверху.

Дойдя до номера четыреста девять, Ларри залез во внутренний карман пиджака, достал электронный ключ и провёл им мимо магнитного замка. Раздался знакомый писк, и дверь открылась.

Свет в номере был включён везде: и в коридоре, и над обеденной зоной. Ларри, не снимая туфель, прошёл внутрь номера. Шампанское «Дон Периньон» покоилось в серебряном ведёрке, так же как и в прошлый раз, только не на столике рядом с диваном, а на сервировочной тележке. Рядом стояли два бокала. На ручке тележки висело белое махровое полотенце, которым пользуются в ванных комнатах, и Ларри понял, что его ждут в ванной.

«Отлично. Почему бы и не принять ванную?» — улыбнулся он про себя. — «Но прежде…».

Ларри открыл бутылку шампанского, пробка издала громкое БУХ! но не улетела. Получилось деликатно, но с дымком. Он налил шампанского в бокал и подошёл к огромному французскому окну, которое открывало панораму на вечерний город, на набережную и на бухту. Ларри, смакуя каждую секунду, сделал внушительный глоток из бокала, осушив его на три четверти, и чувствуя, как пузырьки щекочут его изнутри. Это было приятное ощущение. Ощущении величественности, богатства и роскоши. Ларри вдруг подумалось, что было бы хорошо остаться при Лизе, что открывало ему дорогу к её жизни и её деньгам. А муж её когда-нибудь склеит ласты, оставив вдовушке наследство.

Ларри поставил бокал на стол, перекинул полотенце через изгиб руки, что выглядело нелепо, так как полотенце было большим, взял тележку за ручку, развернул её и направился к двери, ведущей в другую часть номера, в котором располагались ванная комната и спальня. Открыв дверь, Ларри услышал шум воды. Что ж, он угадал верно. Оставив тележку, он взял бутылку шампанского, бокалы и постучал в дверь ванной: