Стая, очень целеустремленно и напрочь игнорируя четверку приключенцев, неслась навстречу и мимо ребят. Их лапки издавали тот самый пришлепывающий топоток – в чуть рыхловатый земляной пол они не проваливались ввиду малого веса, но все равно бежалось им явно труднее, чем по гладкому столу.

– Тьфу, пакость, – Диймар сплюнул, – это же дикобрыши.

– Дико кто? – обалдело переспросила Карина.

– Брыши, – парня слегка передернуло. – Дико. Брыши. Редкая мерзопакость.

– А по мне так не редкая, – фыркнул Митька, – ну, крысюки, ну наполовину ежи какие-то. Ну и что? Мы их не трогаем, и они нас тоже.

Диймар закатил глаза, словно спрашивая у своего мотылька-светляка, за что ему такое наказание.

– Еще бы вы их тронули, – сказал он, – они вообще-то довольно близкая родня глубинным гончим. «Тварник» на досуге почитай. Только гончие живут в естественном Межмирье – вокруг лунных троп. А дикобрыши неведомо откуда взялись и заселили искусственные коридоры. Их условно считают перекрученными тварями – дикобраз и мышь, но очень условно.

– Почему? – спросила Карина. – Они похожи и на тех и на других…

– Наверное, просто никому не удавалось их поймать, – тихо предположил Арно, – коридоры не то место, куда экспедиции снаряжают, как я понимаю.

– Правильно понимаешь, – кивнул трилунец. – А еще они ядовитые. Вызывают состояние, похожее на омертвение, убивают в течение получаса. И противоядия нет, потому что яд невозможно изучить. Только уколешься о такую малявку, и все – яд уходит глубоко в кровь, и пиши пропало.

– На этом минутка зоологии, считай, закончилась. – Митька помрачнел еще больше. – Потому что мы идем туда, откуда эти жутко опасные твари уматывали сломя голову… головы. И кто же их так напугал, а?

Карина фыркнула и, ругая себя за некоторую нервозность жеста, превратила руки в полуволчьи лапы.

– Да кто бы ни был, – процедила она сквозь зубы, – я на сегодня лимит побегов исчерпала.

И почти подавилась последним словом – вторая стая дикобрышей прошла едва ли не девятым валом, чудом не сметя ребят с ног.

Митька посмотрел им вслед.

– Пошли разберемся, кто тут маленьких-ядовитых обижает. – И тоже одним движением сделал лапы из собственных рук.

Как оказалось, пройти оставалось всего метров пятьдесят. На этом коротком пути им попалась третья стая дикобрышей, самая большая и самая напуганная из всех. Они не только топали лапками, но и в панике тонко, совсем по-мышиному пищали. Игольчатые кисти на их хвостах опасно топорщились, да и «юбочки» были пышны, как у земных дикобразов в эмоциональные моменты.

Воздух стал совсем мерзким, сухим, едва годным для дыхания. И нотка мертвечины, могильности из фоновой стала ведущей, если можно так сказать. Но в том-то и заключалось отличие этого фрагмента пространства от омертвения, по крайней мере, на Каринин взгляд. Здесь еще можно было существовать, хоть и без особой радости. Омертвение же не оставляло такой возможности даже тем, кого не убивало.

– Пррроклятье! Изничтожу! А ну верни! – скрипуче донеслось из-за поворота, первого и пока единственного, попавшегося на пути. Они уже почти по привычке прижались к стенам, чтобы дать дорогу очередной волне топочущих мелких тварей.

– Похоже, нам сюда, – сказал Митька.

И увернулся от комка земли, полетевшего прямо в него. А Диймар не увернулся.

– Гедеминас Закараус, ты охренел?! – Диймар, отплевываясь, неловко размазал землю по щеке, стер грязь тыльной стороной ладони со рта.

– А я чего? Я, что ли, кидаюсь? – пожал плечами Митька.

– Это он, – шепнула Карина, вытаращив глаза на того, кто кидался.

– Д-добрый вечер, – выдавил воспитанный Арно.

– Что вечер, то вам виднее. А что добрый, то чтоб ты сдох! – скрипуче ответила здоровенная мумия, пинком отшвыривая очередного дикобрыша (или очередную дикобрышь), и со вздохом опустилась на топчанообразную земляную насыпь у стены. – Чего глазами лупаете? Заходите, коли пришли.

Карина обалдело заморгала, соображая, почему обитатель подземелья напомнил ей мумию, ведь никаких бинтов на нем (ней?!) не было. Секунду спустя девочка вдруг поняла, что существо один в один похоже на разбинтованную мумию. Черно-коричневое, то ли ссохшееся, то ли полуразложившееся, с трещинами и дырами на том, что когда-то было человеческой плотью. В полумраке не поймешь, но сквозь прорехи, казалось, виднелась противоположная кирпичная стена.

И еще.

Карина прямо-таки позвоночником ощутила, что именно от мумии волнами исходит искажение пространства. Именно обитатель этого подземелья делал его непригодным для жизни.

Парни мялись у арки-входа. Ну и где там ваши навыки светского общения, аристократы? Опять хрупким барышням за них отдуваться.

– Эээ… а мы вообще-то ищем князя, – пролепетала Карина.

– Ну че, дева благородная, нашли, – проскрипела челюстью мумия. Половина носа у нее (все-таки у него!) отсутствовала, да и ушей наблюдался явный некомплект. – И за каким чертом вам старый князь взнадобился?

Карина осмотрелась в поисках какого-нибудь стула не стула, хотя бы камня. Ничего подобного не нашлось, поэтому она, справедливо рассудив, что джинсам уже нечего терять, собралась усесться прямо на пол.

– Еще на снег сядь, – раздраженно бросил Диймар и сотворил какой-то новый для Карины знак.

На ближайшей к девочке колонне образовался своеобразный нарост, вроде как сложенный из тех же кирпичей, что и само сооружение. Можно счесть за стул или, там, кресло. Карина уселась на него и на всякий случай с ногами. Дикобрыши уж больно активно шуршали по углам. Поближе познакомиться с ядовитыми иглами – идиотов нет.

– Да, времена-то изменились. – Если бы у мумифицированного князя сохранилась какая-никакая мимика, он бы, наверное, скривился. – Раньше-то челобитчики не борзели, при княжьей персоне стулья задницами не давили.

– С чего вы взяли, что мы челобитчики? – огрызнулся Митька.

– Чай не я к вам, вы ко мне заперлись, – охотно пояснил князь, – значит, что-то вам от меня надобно. А раз так, то и челом побить не западло. Давай, девица, излагай, формулируй, значит, запрос. Если дело у тебя интересное, то, так и быть, приму к рассмотрению.

Княжеская манера изъясняться походила на небрежно склепанное лоскутное одеяло – вполне современная речь щедро пересыпалась то какими-то старомодными словечками, то элементами блатной «фени», а то махровыми канцеляризмами.

– Меня зовут Карина Радова, – начала «излагать» почти победившая растерянность «девица».

– Пока что не заинтересовала, – фыркнул князь.

Конечно, этих венценосных особ даже в кондиции мумии можно заинтересовать только разговорами о них, любимых. Попробовать, что ли?

– А как к вам обращаться? – прикинулась она дурочкой. – А то в стихотворении-ключе сказано просто «князь», но это же не имя, а титул.