– Ну что, живой?

– Угу, – ответил Резанов, – башкой только треснулся. Что-то я в последнее время слабак стал, ни дня без обморока.

– Тему не меняй, бро, – спокойно заявил Митька, – говори, откуда знаешь про вершину холма. Если действительно знаешь, конечно. Имей в виду, у Карины, может, есть повод тебе доверять, но у меня-то ни одного пока что.

Рудо своим любимым примиряющим жестом выставил вперед ладони.

– Остынь, братишка. В общем, я вам не сказал, но я проследил за Ариссой. Как раз до вершины холма. Она же не знала, что я знаккер, и о защите не беспокоилась.

– Эй, а это что? – подал голос Диймар.

В темноте и (наконец-то!) относительной тишине очень четко раздавались чавкающие шаги. И они приближались.

– В стену, быстро! – скомандовал Рудо.

Краснокирпичная глубина поглотила всю пятерку. Глубина эта была не слишком велика. По левую и правую руку она уходила куда-то в темноту, но перед ними, на расстоянии вытянутого носа, снова была стена, ведущая, надо понимать, внутрь башни, в трехмерное пространство.

– Дальше туда? – спросил Арно.

Карина протянула руку и… постучала по твердой кирпичной кладке.

– Фиг нам, а не туда, – сказала она. – В первый раз такое вижу.

– Ключ нужен, – хмуро сообщил Диймар. – Если глубина мала и ее нельзя замкнуть саму на себя, ну, чтобы выйти можно было только туда же, откуда зашел, то тогда ее запирают. А ключом делают артефакт или знак.

– Значит, либо у Ариссы был ключ, либо не представляю, что она тут целый час делала. Отсыпалась, наверное, – фыркнул Рудо.

– Карин, давай, – игнорируя эту болтовню, сказал Митька. Она пару секунд обалдело моргала.

– Мить, я с холода, наверное, соображать перестала. Чего «давай»? – И поняла: – О-ооо, а ты уверен?

– Вы о чем? – напрягся Диймар.

– Ты случайно ее блокнот в логове не забыл? – вопросом на вопрос ответил Митька.

– Нет, конечно. О, ты думаешь, это и есть ключ?

– Я ничего не понимаю, но если есть идеи, то реализуйте побыстрее, – нервно вставил Рудо, – потому что Гриха уже точно на холме.

– Не парьтесь, я помню стихи, – тихо сказала Карина и начала читать.

На слове «князь» стена перед ними слегка дрогнула.

На «двух витках» стена содрогнулась снова.

– Глобус… Карта… – тихо пробормотал Рудо. На него зашикали.

И тут в глубину стены с размаху ввалился Григорий. Вот зараза. Кира рассказывал, что четырехмерные способности в ликантропе глохнут, но если таковых не было, то после ммм… ликантропизации они немного проявляются. Совсем чуть-чуть. Но чтобы так сразу?

– Чтоб никто не смог!!! – заорала Карина. Стена с треском разошлась. – Встать на волчий след!!!

Следом за ней в прореху ввалились остальные, а девчонка зачастила скороговоркой:

– В городе луны. Длятебятамнетбольшеглубины!

Стена сомкнулась за ними. Вернее, не совсем за. «Створки» теперь удерживали Григория Аблярсова хорошим капканом.

– Ууууыыыааа! Выыыыпустииитееее! – завыл он.

Интересно, а этот вой тоже следствие… ликантропизации (Карине ужасно понравилось это наскоро выдуманное слово) или следствие его дурного характера, помноженного на паршивые манеры и истеризм?

– Выпустим, мы ж не звери какие, – сказала Карина, – но извини, не раньше, чем назад пойдем. А сейчас простите, Григорий Петрович, у нас дела.

– Да уж, – задумчиво произнес Рудо, оглядываясь. – Целая уйма дел. Мы ведь не в трехмерном пространстве башни, знаете ли. Тут должен быть музейный зал. Это была не стена, а проекция стены. Мы через ее глубину вышли… ну, вот сюда. Надо понимать, мы на верном пути. И еще, – он снова обернулся к зажатому кирпичными зубами ликантропу, – ты почему в юбке носишься, упоротое ты создание?

– Ээээ… Это я тебе потом расскажу, – слегка смутилась Карина. – Давайте уже кого-то тут искать, видимо, князя. А то я замерзла до жутиков.

– Слушай, Рудо, а как ты вообще нас нашел? – спросила Карина, оглядываясь вокруг.

Глубина стены привела их в классическое подземелье, словно сошедшее с декорации к исторической драме, – низкие своды, каменные арки, разве что вместо каменных же плит под ногами был земляной пол, не слишком хорошо утоптанный, надо заметить. Освещение отсутствовало, как и все прочие излишества. Но волкам на темноту было начхать, а Диймар быстренько сотворил ритуал – светящийся мотылек, огорчительно напоминающий очертаниями следящий знак Клариссы, завис над его головой.

– Разбудил Марка, – хмыкнул белый волк, – и объяснил ему ситуацию. Лев сначала собрался отправиться со мной, но я его развернул. Еще не хватало человеческих детенышей оставить без присмотра. Тогда он показал мне вход в коридор, и вот я здесь. И тебя, Карин, я не выдал. Цени.

– И что, выход из коридора прямо у башни? – с подозрением спросил Митька.

– Нет, братишка, на вокзале. Я просто вспомнил наш разговор про достопримечательности. А потом уже… – и Рудо красноречиво постучал пальцами по собственному носу, – два детеныша, ликантроп и… – Он покосился на все еще пришибленного с виду Арноху: – И вот он. Мимо не пройдешь.

– Что значит «вот он»? – тихо спросил Арно.

– Пока не разобрался, – развел руками Рудо, – извини, некогда было.

– Тихо вы, – нервно бросил Диймар, – не на прогулке. Знак-мотылек исправно освещал небольшой пятачок вокруг трилунца. За пределами этого круга, вернее, неровного, подрагивающего пятна темнота была – по контрасту – совсем непроглядной. Ясное дело, Диймар чувствовал себя не в своей тарелке. А когда его обуревали подобные ощущения, то всем вокруг жизнь тоже пирожным не казалась.

– Мне кажется, что мы на одном месте топчемся, – пробурчал Диймар.

– Нет, – спокойно отозвался Митька, – мы совершенно точно удаляемся от выхода, воздух немного ухудшается. Скоро ты тоже это почувствуешь.

– А я уже чувствую. – Карина принюхалась. – Пахнет, как на кладбище.

Вообще-то она хотела сказать «как из могилы». Вот только совершенно не хотелось отбиваться от вопросов, откуда она знает, как пахнут могилы, и объяснять, что ниоткуда, мол, фигура речи такая.

Митька успокаивающе положил руку ей на плечо. А ведь друга здорово помяло в драке! Ликантроп всей массой грохнулся на Митьку-волка. Кости-то у того крепкие, но есть еще мышцы и всякие нервные окончания.