— Как?

— Харлампием Аколуфьевичем Корягиным.

— Как-как?!

— Харлампием Аколуфьевичем, — со светлой икакой-то отрешенной улыбкой повторила Татьяна. — Это из греческого: «хара»— радость, «лампий» — светиться, блистать, «аколуф» — сопровождающий. Получилсябы торшер, который своим светом сопровождает радость. Разве плохо?

* * *

С любовником Татьяны Корягиной, двадцативосьмилетнимЛеонидом Вешняком, Настя встретилась у него дома. Леонид, судя по всему,предпочитал вести ночной образ жизни, и, когда Настя позвонила ему околочетырех часов дня, он только-только проснулся, даже позевывал в трубку.

Квартира у него была в самом центре Костровска, в двухкварталах от массажного салона «Релакс». Маленькая, чисто убранная,обставленная в стиле хай-тек, она резко отличалась от обстановки в кабинете егоподруги. Сам Леонид был белокурым красавцем, изящным, грациозным, сангелоподобным нежным лицом и голубыми глазами. Манеры у него оказалисьобворожительными, голос — вкрадчивым, но в целом он производил на Настювпечатление опасного коварного зверя, готовящегося к прыжку со спины. Такойбудет вцепляться не в горло, а в холку. Впрочем, чему тут удивляться? Если бы упарня не было железного стержня, вряд ли он обратил бы на себя внимание такойженщины, как Татьяна Корягина.

Леонид без малейших колебаний подтвердил рассказ своейлюбовницы о том, что Татьяна давно знала о завещании не в свою пользу исовершенно по этому поводу не убивалась. О самой же Татьяне он говорил любовнои ласково, дескать, и красавица она, и умница, и вообще просто сокровище. Приэтом взгляд его теплел, а интонации становились мягкими. Татьяну он называлТатой.

— Я сам никогда не видел Таточкину маму, но мне Татуочень жалко.

— Почему? — спросила Настя. — Ведь она,кажется, не горюет о матери.

— Вот потому и жалко! Понимаете, я вырос в хорошейдружной семье и до сих пор поддерживаю с родителями очень добрые отношения,теплые, доверительные. Они продолжают обо мне заботиться, хотя мне уже скоротридцать стукнет, и я о них забочусь, как могу. Я всегда любил и мамулю, ипапу, и они меня любили и любят. И мне жаль, что у Таточки все так сложилось ией не довелось испытать ни любви, ни заботы, ни тепла. Зато теперь я стараюсьТату побаловать, порадовать, она для меня — маленькая недолюбленная девочка,мне порой хочется взять ее на руки и потетешкать, — он смущенноулыбнулся. — Вам, наверное, смешно это слышать, ведь я намного моложеТаты, да и по комплекции мы совсем разные.

— Нет-нет, что вы, — торопливо приняласьразуверять его Настя, — это совсем не смешно.

Он предложил кофе, но Настя отказалась, она уже договориласьо встрече со Старковым — Анатолий Владимирович пригласил ее на ужин.

* * *

Ужинали они в том же ресторане, в котором уже встречались:Настя любила китайскую кухню, а других китайских ресторанов в Костровске небыло. Разговор был легким, ни к чему не обязывающим и приятным. Повспоминалипокойного Эдуарда Петровича Денисова, обсудили кое-каких общих знакомых, поделилисьвпечатлениями о ситуации в милиции и в криминале, Настя поведала о своихбеседах с Татьяной Корягиной и ее любовником Вешняком.

— Кстати о Вешняке, — хитро улыбнулся АнатолийВладимирович. — Видите вон тот столик, за которым сидят три девицы? Одна изних — любовница Вешняка. Вон та, в синей кофточке.

Настя повернула голову в указанном направлении и увиделахорошенькую девушку с длинными каштановыми волосами слишком красивого оттенка,чтобы быть натуральным, с ярким макияжем, но не вульгарным, очень умелоналоженным. Девушка стройненькая, с хорошей фигуркой и живой открытой улыбкой.Любовница Вешняка! Ну надо же…

— Вы уверены? — спросила она. — Все-такиВешняк практически гражданский муж Татьяны.

— Я вас умоляю! — рассмеялся Старков. — Я,знаете ли, никогда не верил в стабильность отношений при такой разнице ввозрасте и в социальном положении. Татьяна — бой-баба, бандерша, которая самасебя сделала, все сама заработала, создала и поставила на ноги салон и теперьгребет большие деньги, а он? В прошлом — мальчик по вызову для богатенькихскучающих дамочек, пытался найти спонсоршу в Москве, думал, что там можноуспешно поторговать внешностью, но ничего не вышло, в столице и получшемальчики есть. Пришлось ему возвращаться и обходиться местными спонсорами.Ленечка хочет сниматься в кино или быть моделью, пока личико свежее и фигуркане расплылась, он очень тщательно собой занимается: фитнес, обертывания,капсулы, массажи и так далее. Никому, кроме Танюшки Корягиной, он не нужен,потому что нищий, как церковная мышь, и не умеет зарабатывать ни руками, нимозгами.

— И что, Татьяна оплачивает его погоню за красотой?

— Конечно. Он любит шмотки, хорошие рестораны, красивыйотдых, периодически составляет портфолио в надежде, что его заметят, и все этоТанюшка ему позволяет. Типичный альфонс. Но, — Старков поднялпалец, — Леня не тряпка, в нем чувствуется какой-то стержень.

— Да, — согласилась Настя, — я тоже этопочувствовала. Что-то в нем есть, какая-то готовность к прыжку, что ли… Нонеужели Леня не боится при такой спонсорше иметь еще одну любовницу? Ведь,насколько я понимаю, Татьяна имеет все возможности мокрого места от него неоставить, если что.

— Боится, а как же, — усмехнулся Старков, —поэтому и прячется. Он очень осторожен, никогда не приводит девочку к себедомой, встречается с ней где-то в потайных местах, чтобы не дай бог никто неувидел и Таньке не стукнул.

— А как же вы узнали, если они прячутся? — слюбопытством спросила Настя.

— Ну, Настенька, в этом городе есть мало такого, о чемя не знал бы, — улыбнулся Анатолий Владимирович. — Я же здесь прожилвсю жизнь и много лет работаю в системе безопасности, а это подразумеваетвладение информацией. Я, конечно, знаю не все и не смогу ответить на любой вашвопрос, зато я всегда точно знаю, как, где и у кого узнать ответ.

— А про эту девочку, про любовницу Вешняка, вычто-нибудь знаете?

— Ничего. Она меня не интересует. Но если нужно, я всеузнаю. Нужно?

— Да нет, пока вроде не нужно, — задумчивопроговорила Настя. — Но я буду иметь в виду вашу готовность помочь, еслипонадобится. А девочка хорошенькая, правда?

— Ничего особенного, — отмахнулся Старков, слегкапоморщившись, — просто умеет себя подать, умеет правильно накраситься иодеться, а так — самая обыкновенная.

— Но, наверное, в ней что-то есть, раз такой красавчикобратил на нее внимание, — заметила она.

— Наверное, — согласился АнатолийВладимирович. — Может, у нее характер необыкновенный. Или умище огромный.

Они оба одновременно кинули взгляд на девушку и рассмеялись.При всем ее очаровании на гиганта мысли она была мало похожа.

Насте нужно было решить еще одну проблему: найтиквартирантку Галины Ильиничны. По имевшимся в уголовном деле документам онабыла родом из поселка Петунино Костровского района.