где обычно сидят адвокаты. Положил голову на стол. Прикрыл глаза.

— Судебное заседание объявляю открытым! — услышал он ухающий голос, а следом удар молотка.

Алекс открыл глаза, выпрямился. Откуда-то со стороны раздалось то ли шипение, то ли писк. Он повернул голову.

Источником шума было невысокое существо, то ли карлица, то ли ребёнок, на шее которой красовался завязанный бантом платок.

— Господин де Касьян Софьян, вы утверждаете, что надели этот браслет на руку этой девушке? — спросил судья.

— Что? — переспросил Алекс. — Кому я надел на руку браслет?

— Этой девушке.

— Я впервые вижу в глаза эту девушку.

— А браслет?

— А браслет мой, только надевал я его другой девушке. И её вчера арестовали при пересечении границы. Где она?

Судья ещё раз посмотрел материалы дела.

— Ты Мария Невинная? — спросил он у человечка.

— Господин судья, разве вы не видите, что это не человеческая девушка. Это… — Алекс замолчал, вглядываясь. — Это летучая воришка.

И как бы в подтверждение этих слов человечка подскочила к судье и выхватила из его руки красивый с золотым набалдашником молоточек, которым он ударял, призывая к вниманию, а затем бросилась к окну, ударила по стеклу этим самым молоточком, обернулась чёрной вороной и была такова.

— Где моя Маша?

— Где его Маша? — спросил судья у охранников, которые высунулись из окна наполовину, словно могли поймать птицу.

Маша услышала, как открывается дверь. В камеру завезли огромную клетку.

— Заходи, — приказали ей.

— Зачем? — спросила она.

Вперёд вышел толстенький маленький человечек. Он раскрыл папку и зачитал приговор. Чем больше Маша слушала, тем сильнее её разбирал смех.

— Это что? — спросила она, указывая пальцем на листы бумаги, которые держал читавший.

— Ваш приговор.

— Чей? Мой? Но я не Галка.

— Как не Галка? Когда чётко указано, что Галка находится в камере номер шесть. Это камера номер шесть? Номер шесть. Значит, ты Галка. Заходи в клетку, и поехали в зоопарк.

— Куда?

— В зоопарк. Ты приговорена за хищение золотых украшений в особо крупном размере у особо важных особей к тридцати годам жизни в зоопарке.

Маша не знала, плакать ей или смеяться. Что выбрать? Тридцать лет жизни в клетке или полтора года в инкубаторе? А вдруг это путь к свободе? Ведь она не Галка, и этого никто не знает.

— Подожди, здесь сказано, что ещё должна быть окольцовка. Сейчас подойдёт ювелир и наденет браслет на щиколотку.

— Зачем? — снова спросила Маша.

— Как зачем, чтобы не улетела.

Маша, представив, как она каркает и машет огромными крыльями, вдруг стала хохотать, как безумная.

Ювелир, как ни старался, никак не мог застегнуть на ноге Маши кольцо. Он смотрел свои измерения, вытягивал металл, но всё без толку.

— Где камера номер девять? — спросил запыхавшийся офицер, заглянув в приоткрытую дверь.

— Цифры позабыл? — гоготнул кто-то.

— Нет, две шестых камеры и ни одной девятой. Там драконов трофей должен быть. Судья Данни рвёт и мечет. Вместо трофея Галку привезли. Она спёрла судебный молоточек и вылетела в окно.

— Как вылетела? В суде использование магии запрещено, — спросил ювелир, усевшись на пол.

— А она молотком стекло разбила. Молоток-то судебный, артефакт. И всё, магия вползла.

Все присутствующие словно по команде повернули свои головы к Маше.

— Ты? — спросили они дружно.

— Что я?

— Ты специально ей свой запах передала? От неё пахло человеком.

«Платок, — догадалась девушка. — Они забрали её, потому что на ней был мой платок».

Алексу больше всего на свете хотелось спать. Невыспавшийся мужчина пребывать в хорошем расположении духа не может, особенно если перед его глазами, вернее перед единственным смотрящим глазом, появляется причина его хронической головной боли.

Её ввели в зал, как вводят преступника. Охрана из белых дракониц забрала из рук конвоиров. И теперь шаг влево, шаг вправо сопровождался гусиным шипением.

— Господин судья, этот человек меня преследовал весь отпуск. Он надел этот чёртов браслет, не спросив моего желания. Он… он насильно удерживает меня, — её попросили объяснить, что делала она в аэропорту и почему хотела вывезти эту ценную вещицу из страны.

Алекс не понимал, зачем вся эта процедура, когда и так всё ясно.

— Господин де Касьян Софьян, вы признаёте, что привезли девушку без её согласия в Восточную провинцию?

Алекс вместо ответа протянул какой-то документ. Секретарь суда, худой, длинноногий, словно кузнечик, передал документ судье. Тот прочитал, поправил очки. Нахмурил и без того торчащие во все стороны брови:

— Мария Невинная, вы обвиняетесь в том, что пытаетесь ввести суд в заблуждение. Перед нами дос, который подписан вашими родителями взамен на денежное вознаграждение.

— Дос? — Маша повернула голову. — Договор о сожительстве… Мама говорила, что они заключили, но твоего имени там не было…

— Какого моего? — устало произнёс Алекс. — Моё имя Антон Лев Егор де Касьян Софьян.

— А Алекс это что?

— А ты первую букву каждого имени возьми и прочитай, что получится. Господин судья, я могу забрать свой браслет и надеть его на свой трофей? У меня вечером ритуал.

Маша дёрнула руку, но блондинки держали её крепко. Алекс сидел на скамейке. Его руки дрожали, пальцы плохо слушались. Было видно, что такое простое действие требовало усилия. Не справившись с механизмом, он с ожесточением протянул его Маше:

— Надень сама и соедини концы.

— Щас, разбежалась.

— Ладно, потом надену. Поехали домой, вечером надо быть в форме. Господин судья, зачитайте приговор!

Судья встал, поправил мантию, потянул за узел галстука, словно он ему сдавливал горло.

— Приговор вынесен по делу девицу Марии Невинной, которая обвиняется в неповиновении властям, нарушении кодекса чести, выразившееся в том, что оспаривается правота дракона, несоблюдении договора о сожительстве и попытке вывоза браслета дракона. Девица Мария Невинная лишается дееспособности и приговаривается к полной зависимости от своего господина Антона Льва Егора де Касьян Софьяна. Девица Мария Невинная с момента провозглашения решения приговаривается проживать там, где укажет