– Он как спичка – зажигается от любых негативных эмоций. – С улыбкой говорю я. – Такое ему лучше не знать.

– Мне не терпится увидеть его обращение. – Дрожит от волнения подруга. – Как это происходит? Он обрастает шерстью?

Я пропускаю вперед младшеклассников, подхожу к ней ближе и понижаю тон голоса:

– Я просто счастлива, что он не распсиховался и не обратился прямо во время игры, потому что Бьорну крайне тяжело контролировать эти процессы. Как это происходит? Ну… Болезненно. В фильмах – щелк, и на человеке лопаются штаны, пара секунд, и он уже воет на луну в обличье волка. В жизни – беее… Хруст костей, кожа слоями, мясо кусками, кровь брызгами: человеческая оболочка будто разлетается на части, и из нее вылезает эта жуткая зубастая махина. А потом наоборот. Короче, зрелище не для слабонервных.

– Не представляю, как он переживает это всякий раз. – Таращится на меня Сара.

– Как смерть и рождение. – Смею предположить я.

– Черт… – Кривится от боли подруга, сгибаясь и поглаживая свое бедро.

– Больно? – Останавливаюсь подле нее.

– Нога. – Выдыхает Сара. – Сейчас. Сейчас пройдет.

– Может, выпьешь таблетку?

– Нет. – Стискивает зубы она. – Я только начала входить во вкус.

– Ну, как мы? – Подбежав к нам, спрашивает Улле. – Круто мы их?

Сара тут же выпрямляется и прячет боль за улыбку.

– Поздравляю!

– Как я смотрелся? – Интересуется он, наклоняясь к ее губам.

– Игра шла на другой половине площадки. Прости, милый. – Усмехается цыганка.

– Ах, ты, заноза! – Стонет парень.

Но все равно стискивает ее в своих объятиях.

– Пусти, ты весь потный! – Вырывается девушка. – Не понимаю, как ты умудрился вспотеть, стоя в воротах?

– Язва моя! – Щекочет он ее шею носом.

Я в это время поворачиваюсь к Бьорну. Он подходит к нам, распускает волосы и трясет головой. Влажные пряди тут же прилипают к его лицу.

– Поздравляю, – смущенно говорю я.

– Спасибо. – Мнется он.

Нам ужасно хочется подойти друг к другу ближе, но приходится сдерживаться.

– Подождете нас на парковке? – Прикусив губу, спрашивает Бьорн.

– Ага. – Краснея, отвечаю я.

Вот бы и нам так: обниматься, когда хочется, и не скрывать своих отношений.

Через пару десятков минут мы встречаемся на стоянке.

– Чего так долго? – Ворчит Сара. – Я своей клюкой уже вросла в землю!

– Ульрик повздорил с Яном в раздевалке. – Объясняет Бьорн.

В памяти невольно всплывают моменты, когда Ян задирал Сару.

– Это из-за меня? – Хмурится подруга.

– Он больше не скажет про тебя ни слова. – Обещает Ульрик, сдувая невидимую пыль с кулака.

Мы оборачиваемся и видим Ян Карлссона, спускающегося со ступеней с прижатым к щеке ледяным компрессом.

– Пиу, пиу, – делает вид, что стреляет в него тростью Сара.

– Не паясничай, – просит Улле, открывая для нее дверцу автомобиля, – я доходчиво ему объяснил.

– Поехали уже, – смеется Бьорн.

– Может, прокатимся вместе до кафе и поужинаем? – Предлагает Улле.

– Ты как? – Смотрит на меня Хельвин.

– Только за, – отвечаю я.

Мы садимся в машину, и Улле срывает ее с места. Только оказавшись в салоне, я позволяю себе взять Бьорна за руку.

– Как ты, дружище? – Интересуется Ульрик, заглядывая в зеркало заднего вида, когда мы выезжаем на дорогу. – Устал после игры?

Я тоже обращаю свой взор на Хельвина. Парень трет глаза.

– Да что-то не могу понять. – С сомнением говорит он.

– Что такое?

– Не знаю. Круги перед глазами. Какие-то…

– Бьорн? – Оборачивается Сара.

Он вглядывается в Ульрика, затем переводит взгляд на нее, затем снова на двоюродного брата. И часто-часто моргает.

– Бьорн? Что с тобой? – Шепчу я.

– Притормози-ка. – Просит он.

Улле убирает ногу с педали газа, и автомобиль замедляется.

– Черт подери! – Восклицает Бьорн, обхватывая голову руками.

– Тебе плохо? – Спрашиваю я.

Он тянет руку к водительскому сидению, зажмуривается, затем снова открывает глаза.

– Что такое, Бьорн? – С тревогой интересуется Сара. – Что ты видишь?

– Бодекхи. – Ошеломленно произносит он. – Да, это они. Бодекхи.

– Где? – Ульрик крутит рулем и останавливает машину на обочине.

– У тебя над головой, – отвечает ему Бьорн, сглотнув.

– Где? – Воздевает взгляд к потолку парень. – Где эти штуки? Что происходит?

– Я не знаю, но, похоже, тебе грозит опасность. – Тихо говорит Хельвин, оглядываясь по сторонам.

– Это плохо. – Отстегивая ремень безопасности, замечает Сара. – Это очень плохо. Мы сами идем в руки смерти.

В следующее мгновение в кармане Бьорна звонит телефон.

– Да. – Отвечает он. – Да, отец. Что? Как так… Нет. Нет. Я недалеко, уже еду к нему!

– Что стряслось? – Спрашиваю я, когда он убирает телефон обратно.

– Отец приехал к Линдстремам, но в их доме никого нет. Арвид сбежал. Отец звонил Асмунду, но тот не отвечает. Как думаешь…

Но я не даю ему договорить.

– Книга… – Осеняет меня. – У Асмунда хранится реликвия рода дхампири. Там может содержаться информация о месте захоронения ламии. Думаю, Ингрид ищет именно ее!

– А Арвид? – Хмурится Сара.

– Арвид всех обманул. Он желает отмщения, и хульдра для него – идеальный союзник!

– Мы в двухстах метрах от церкви! – Восклицает Ульрик. Снимает машину с ручника и срывает с места. – Будем там меньше, чем через минуту!

– Улле! – Гремит голос Бьорна. – Тебе туда нельзя! Бодекхи…

Но его голос теряется в шуме мотора и шелесте шин.

– Держитесь! – Орет наш водитель.

– Почему я этого не предвидела? Почему я этого не предвидела? – Причитает Сара.

Как и обещал Улле, машина тормозит у ворот церкви меньше, чем через минуту. И мы выбираемся из нее почти одновременно с тем, как колеса прекращают движение.

– Нет! Туда! – Кричу я, указывая на вход с обратной стороны храма.

– Бегите, – орет Сара, когда мы оборачиваемся к ней.

– Тебе лучше остаться снаружи, – предупреждает Бьорн кузена, когда мы приближаемся к входу в личное жилище Асмунда.