После этого за столом на некоторое время повисает напряжённая тишина.

− А кто такие эти техномаги, которых вы постоянно упоминаете? — нарушает её Ксения. — Я ещё могу понять, что такое магия, а техномагия, это как?

Признаться, я и сама охотно послушала бы ответ. Когда я была маленькая, об этом новом веянии в магическом искусстве ещё только начинали говорить. Никто не воспринимал его всерьёз. По крайней мере, мой отец так точно. А мама и вовсе презрительно фыркала. Она всей душой принадлежала стихийной магии, и для неё даже другие направления классического магического учения были незначимыми, что уж говорить об этой «фальшивке», как она высказывалась.

А сейчас вот, о техномагах действительно слишком часто заходит речь. Так, словно они обрели реально большой вес. Притом, получается, что даже таким свирепым бойцам, как оборотни, приходится всерьёз опасаться техномагических изобретений.

− Я бы сказал как, если бы тут не было очаровательных девичьих ушек, − зло фыркает Сигард. — Полная дрянь эта техномагия.

Удивлённо вскинув брови, я поворачиваюсь к Дамиану. Может, он ответит более содержательно?

− И ты не знаешь? — удивляется теперь уже князь.

− В моей семье мало обсуждали эту тему. Да и давно это было, − многозначительно смотрю на мужчину в ответ.

Хмыкнув, он внезапно склоняется ко мне.

− Тогда я просто обязан восполнить этот пробел в твоих знаниях, − вкрадчиво произносит, скользя горящим взглядом по моему лицу и задерживаясь на губах. И они, как назло, начинают буквально пылать, напоминая мне о наших жарких поцелуях.

− Так, вы расскажете? — пытаюсь я вернуть разговор в безопасное русло. И отодвинуться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

− Расскажу, − кивает Дамиан, выпрямляясь. И каким-то странным образом оказывается ко мне ещё ближе, пеперь уже почти обнимая. — Техномагия, как направление магического учения, появилось тогда, когда некоторые маги заявили, что магия в нашем мире иссякает. Они даже привели довольно весомые доказательства. Свою теорию подкрепили статистикой, которая явно показывает, что чистых стихийных магов в Нимореде рождается всё меньше. Многие древние народы, такие, как феи, дроу, гномы, вампиры, даже ведьмы, вырождаются, а в некоторых уголках нашего мира практически исчезли. Колдунов юные поколения и вовсе считают легендой и выдумкой, − он награждает меня многозначительным взглядом. — Не миновала эта участь и нас, оборотней. Детей рождается всё меньше и среди них хорошо если треть самочки. Внутренние звери слабее, магическая сущность более тусклая. Лишь иногда полукровки, рождённые от магически одарённых женщин других рас и чаще всего воспитанные вне клана, набирают силы значительно больше, чем чистокровные… оборотни, что раньше было практически невозможным. Да и тот факт, что всё чаще наши мужчины стали встречать своих истинных среди других рас, о многом говорит. Наш мир, как может, пытается восстановить нарушенное равновесие.

− Как по мне, то пары среди других рас это самое лучшее, что могли сделать для нас боги, − довольно ухмыляется Сигард. — Не хотел бы я проворонить свою Ягодку только от того, что на не медведица.

Ксения удивлённо замирает, а потом медленно поворачивается к нему.

− А я тебе разве пара? Истинная? — уточняет, недоверчиво прищурившись.

− Ну да, − почуяв недоброе, настороженно улыбается медведь.

− А почему я только теперь об этом узнаю? — милая блондинистая обаяшка всё больше превращается в злую шипящую кошку.

− Так испугать тебя не хотел. А вдруг бы ты от меня сбежать надумала? А так подпустила к себе и даже дала мне шанс показать какой тебе хороший подарок судьба сделала, − многозначительно играет бровями Сигард. Но видя, что его избранница не спешит сменять гнев на милость, добавляет покаянно: — Малыш, ну какое это имеет значение, если нам хорошо вместе?

− Ты меня обманул, − обиженно возражает она.

− Недоговорил, − поправляет медведь. — Чтобы ты не думала себе лишнего и воспринимала меня непредубеждённо. В любви, как на войне. За своё счастье любой оборотень будет бороться до конца.

Между ними повисает долгая пауза, когда взгляды значат больше любых слов.

− Не обманывай меня никогда, − сдаётся в конце концов Ксения. И выглядит при этом такой ранимой, что и у меня сердце начинает щемить.

− Обещаю, Ягодка, − огромный грозный оборотень буквально выдыхает с облегчением. А в следующий миг всё-таки перетягивает девушку к себе на колени, обнимая её своими огромными ручищами и прижимая голову к груди. Зарывается лицом в волосы, шумно вдыхая запах.

− К-хм, мне дальше рассказывать? — иронично интересуется Дамиан.

− Да. Да, конечно, − вспыхивает смущённым румянцем Ксюша. — Извините, за… всё это. Я просто не ожидала.

− Я понимаю, − хмыкает князь. − Когда судьба сводит представителей разных рас, или сословий, или даже миров, недопонимания неизбежны. Но вполне преодолимы.

Угу. Он вот преодолевает их, профилактически выдавая мне правду во всей красе, в выверенных дозах, и вполне возможно, в нужном ракурсе. Правда, одиннадцать лет назад заставил вообще всё забыть. Но сейчас, я, пожалуй, ему и за это благодарна. Этим своим поступком Дамиан сделал мою жизнь на Земле счастливой и более-менее спокойной.

− Так вот об исчезновении магии, − продолжает он свой рассказ. — Когда стало понятно, что это правда, многие стали искать причины, чтобы найти выход из этой ситуации. Экспериментировать в разных направлениях, чтобы восполнить как-то эту потерю. И самых весомых результатов добились, что не удивительно, артефакторы. Один из них, мэтр Климент Джильв, методом долгих проб и ошибок сумел превратить в артефакт механические часы. Раньше это ни у кого не получалось. Артефакты всегда создавались из природных материалов и никогда из рукотворных механизмов. После первой удачи Джильв повторил свой успех. Но поскольку использовал далёкие от классических магические плетения и алгоритмы действий, то назвал свои изобретения техномагическими артефактами. Ну а дальше его учение через учеников и поклонников пошло в массы, став в результате той самой пресловутой техномагией. И вполне закономерно, что в какой-то момент начались создаваться не только техномагические артефакты мирного назначения, но и оружие, гораздо более разрушительное, чем боевое заклинание среднестатистического боевого мага.