и вообще подвигаться. Нельзя. Отец Хэ сказал, что охотник должен быть терпеливым, а Гелл немало гордился тем, что мог сидеть так в засаде очень долго. Но, вспомнив Риа, хотелось носиться кругами. Но нельзя… Парень позволил себе потянуться. Почесал набухшие отростки на лопатках и зевнул. И тут же замер.

Стоп.

Вон, кажется… или нет?

Впереди никого не было. Зато сбоку явственно что-то громко захрустело. Не успел Гелл ещё сообразить, как фактически прямо перед ним показался нос кабана. Над которым торчали два кривых здоровенных клыка, испещрённых глубокими царапинами, истёртых. И грозных… Гелл замер, даже дышать перестал, ощущая отсюда вонь зверя. И порадовался, что ветер дует куда надо. Рано радовался, как оказалось. Кабан замер, медленно вздыбливая толстую щетину на загривке, сторожкий, чуткий. Гелл прекрасно знал, как быстро двигаются такие махины, знал и то, что против кабана пасовали выходить даже редкие медведи острова…

Не смотри сюда, взмолился мысленно парень, не решаясь повернуть быстро голову, когда кабан медленно стал отходить в сторону, и видя зверя лишь ускользающим периферийным зрением. Только слух и спас. Гелл крякнул от натуги, подлетая вверх разогнутой пружиной, когда кабан визгливо взвыл и кинулся на непрошенного гостя. Зверь промахнулся, с воплем пролетев по вязанке, распотрошив её копытами, но тут же развернулся обратно, ловя налитыми кровью глазами охотника. Впрочем, Гелл уже был готов, в мгновение ока сбросив с себя тяжёлый пояс. И чуть нагнулся, широко расставив ноги, ожидая зверя, и приматывая быстро к руке кожаным ремешком нож.

Всё. Звуки погасли, даже воздух стал плотнее. Гелл ощущал лишь своё прерывистое дыхание да хриплое дыхание кабана.

— Ну? — тихо спросил он зверя. — Ты готов?

Кабан коротко хыкнул, с шумом втянув воздух, и метнулся вперёд. Гелл отшагнул, решив пропустить его мимо себя, но не рассчитал бешеной реакции зверя и его умение разворачивать свою тушу в любой момент. Парень лишь увидел клыки в опасной близости от ног, машинально подпрыгнул и вдруг сделал то, на что никогда бы не решился: обвалился на морду зверю, умудрившись не напороться на клыки, и обхватил, насколько позволяли руки, короткое рыло. Зажал намертво одной рукой пасть. И настолько обескуражил кабана, что тот от неожиданности споткнулся и завалился набок, пытаясь сбросить Гелла. Нож вылетел из руки — не успел до конца примотать. Но было поздно…

Парень уперся ногами в землю, намертво блокируя попытки зверя вскочить, и подхватил нож. И только сейчас сообразил, что нанести сможет лишь пару-тройку ударов. А куда?.. Как назло, не мог вспомнить, что там говорил про кабанов Хэ… Значит — как помню сам.

Кабан бился так, что в какой-то момент Гелл потерял было опору. Но извернулся. И со всего маху всадил нож прямо в рваное ухо зверя. Кабан завизжал так, что в какой-то момент парень потерял способность слышать. И вот тут-то и началась основная схватка. Зверь бился под ним, брызгаясь кровью, иногда подбрасывая парня, рыл копытами, даже задел пару раз бок Гелла. Который уже и сам озверел настолько, что начал лупить по ножу, вгоняя его в голову, разбивая в клочья кулак…

Пока где-то там, на грани слуха, не услышал чей-то знакомый вопль:

— Гелл! Хэй! Гелл! Всё, э!

Кабан не бился больше под ним. Лишь вздрагивал иногда, слабо плюясь кровью, да пытался вдохнуть. И только сейчас Гелл узнал голос Хэ, который бежал к нему со всех ног. Поднял голову и слабо улыбнулся:

— Хэй, отец…

Со стороны моря нёсся огромными скачками Кримм, со здоровенным дрыном. За ним Риур. И у обоих на лицах столько решимости, что кабан, по идее, от их вида должен был сам просто помереть на месте… Гелл поджал губы и нахмурился:

— Я взрослый. Не надо было всем приходить.

Хэ поднял голову и всё понял. Кинулся наперерез и замахал руками. Пилоты остановились. Хэ подошёл, что-то коротко сказал. Те обескуражено переглянулись, потом Риур схватил Кримма и потащил обратно, не давая обернуться… Младший возмущённо фыркал, но потом сдался.

Охотник вернулся и склонился над Геллом:

— Всё. Твоя победа. Вставай.

— Не могу, отец. Руку свело. Помоги мне. Ай! Не так! Ладно… Нет, мне не больно, отец. Да, я сам принесу подарок Риа!

— Неси, — пожал плечами Хэ, светясь от радости.

Столько гордости на его лице Гелл ещё не видел…

А у пещеры ждало очередное испытание. Выстоять против четырёх несущихся на тебя с причитаниями женщин. Причём, каждая неслась с неменьшей решимостью срочно лечить. Гелл попятился и выставил руку:

— Э! Эй! Стоять!

Остановились только Ва и Анга. Айлу вряд ли такой пустяковый возглас остановил бы. Риа, кстати, тоже. Поэтому обвалились на него с двух сторон, ощупывая и всхлипывая. Было, конечно, от чего: посиневшие мышцы живота, там, где кабан сломал рёбра; один глаз почти заплыл совсем; разорванная копытом лодыжка; не говоря уже о сломанных пальцах на руке… Но парень спокойно стоял и смотрел с улыбкой, как вокруг него вертятся женщины. И тихо сказал:

— Мать…

Айла остановилась. Посмотрела на Риа, быстро и бережно ощупывающую раны. Улыбнулась и отошла к Ва.

— Правильно, — спокойно сказала та, усаживаясь на песок. — Мужчину должна лечить его женщина. Ты уже не его женщина. Ты его мать. У него теперь жена. И она лечит хорошо, ты знаешь. Не бойся, она всё сделает как надо, Айла.

Та тихо всхлипнула и кивнула:

— Ты тоже знаешь, что это мой сын. Я до конца буду так к нему бегать. Ты права. Риа я его могу отдать…

— Я тоже так буду делать… — задумчиво сказала Анга. — Слабость женщины с силой мужчины всегда красива.

А Риа уже осторожно уложила Гелла на песок, сняла сумку из кожи, в которой всегда таскала снадобья, и посмотрела ему в глаза:

— Сильно болит, сильный?

— Не очень.

— Лжёшь, — улыбнулась она, всхлипнув, и принялась обрабатывать рану на голове.

— Да. Но ты же не будешь сердиться меня? Нельзя мужчине жаловаться, отец Хэ так сказал.

— Не буду. Мне нужен сильный мужчина…

Пока она тихо ему что-то говорила, завязывая ногу, Кримм, Риур и Хэ подвешивали кабана к большой стойке, готовясь разделывать…

— Тяжёлый, чтоб его… — пыхтел Риур, тем не менее с лёгкостью приподняв зверя за задние ноги почти до своей груди, пока Хэ вязал на них верёвку. — Хэ, а вот скажи…

— А?

— Обычай требует, чтобы зверя разделал охотник и отдал родичам?

— Да, — кивнул охотник, закидывая верёвку на стойку. — Ты смотри на сына, он и копьё сейчас не поднимет.

— Друг, давай уж до конца пойдём, а? Хорошо,