На земле расцвел огненный цветок, взрывная волна догнала Кларка, сжимающего в объятиях обмякшее тело Брайана, и хорошенько встряхнула. Когда Кларку наконец удалось вернуть контроль над своим телом, он увидел несколько скользких кровавых пятен, расплывшихся по рубашке его друга.

Две пули угодили Брайану в грудь.

Одна в живот.

Кларк поспешил вниз и аккуратно уложил Брайана на бледно-желтую полоску грязи. Он немедленно начал делать Брайану искусственное дыхание, отчаянно накачивая воздух в грудь другу. Он щипал ему нос и вдыхал воздух в рот. Кларк повторял этот процесс снова, и снова, и снова, его собственное сердце лихорадочно билось в груди, к горлу подкатила тошнота.

Но в обмякшем теле Брайана не было пульса.

В его легких не осталось воздуха.

Спустя несколько минут Кларк положил безжизненную голову Брайана на землю и прикрыл лицо руками, качаясь из стороны в сторону, из стороны в сторону, пытаясь осознать произошедшее.

Как Брайан мог умереть?

Он же просто пилотировал вертолет.

Он же просто просил Кларка сделать еще один заход.

Грудь Кларка самостоятельно вздымалась и опускалась, в то время как все его тело было обездвижено.

Всю свою жизнь Кларк мечтал чувствовать точно так же, как все остальные, но сейчас чувства волной нахлынули на него все сразу, и это было совершенно выматывающе. Он смотрел на застывшее лицо своего друга, на его открытые, но лишенные всякой жизни глаза, и внезапно Кларка поразила хрупкость этого мира. Просто удивительно, как быстро может оборваться чья-то жизнь. Даже скорости Кларка не хватило, чтобы остановить Смерть. Горе навалилось на его плечи с такой силой, что Кларку показалось, будто он сейчас провалится сквозь землю.

Прямо перед Кларком притормозили полицейские машины и черные внедорожники. Из них вылезали мужчины и женщины в синих куртках с надписью «ФБР». Они устремились к Кларку.

Кларк нежно закрыл Брайану глаза и уставился на вершину холма, где посреди пятна желтой травы теперь стояли люди в коричневом.

Благодаря Брайану все они теперь вернутся домой.

Благодаря Брайану Круз вернется домой к Карлосу.

На другой стороне поля с заднего сиденья одной из машин вылез Лекс. В руках он держал портативное спутниковое устройство. Лекс указал в сторону холма, где сидели Кори и доктор Уэсли. Несколько федеральных агентов пешком двинулись в ту сторону.

Два ближайших агента прицелились в Кларка из пистолетов.

Он нехотя оторвался от Брайана и поднялся на ноги, держа руки над головой.

– Оставьте бедолаг в коричневом в покое, – сказал он, – корпорация «Мэнкинс» накачала их наркотиками и промыла мозги.

Вперед выступила женщина в синей куртке ФБР. Жестом она велела агентам опустить оружие.

– Просто стой, где стоишь, – велела она, осторожно приближаясь, – нам нужно задать тебе несколько вопросов.

К телу Брайана устремилась группа парамедиков с носилками. Кларк наблюдал за тем, как они опускаются на колени рядом с неподвижным телом его друга и начинают искать в нем признаки жизни.

Вниз по дороге Монтгомери Мэнкинса укладывали на заднее сиденье полицейской машины.

Один из агентов с неуверенным видом подошел к Кларку.

– Ты… ты кто такой? – спросил он.

Кларк посмотрел на федерала и покачал головой.

– Я – никто, – ответил он.

Затем он взмыл в небо.

Все, кто был в поле, замерли как вкопанные и уставились на него.

Они задирали головы вверх, глядя, как Кларк поднимается все выше и выше. Даже когда Кларк превратился в крошечную черную точку на фоне далеких облаков, они продолжали стоять и смотреть ему вслед.

– Нет, ты можешь в это поверить? – воскликнула Лана, пока они шли по заполненному народом школьному коридору. Она снова взмахнула газетой, на этот раз сунув ее прямо Кларку под нос.

– Передовица «Дейли Плэнет». И написана каким-то помощником репортера, которому просто повезло оказаться в Смолвилле на церемонии открытия нового здания «Мэнкинс». Это должна была быть моя история, Кларк!

Кларк поправил очки.

– Мне очень жаль, – сказал он, глядя на заголовок, повторявшийся в газетах и онлайн-публикациях по всей стране:

Под заголовком красовалось большое цветное фото Кларка в сине-красном костюме. Он смотрел в сторону, но на груди отчетливо виднелся семейный герб, а за спиной развевался плащ.

Оказалось, что в тот день ни одной камере не удалось запечатлеть его лицо. На всех всплывших в прессе фотографиях Кларк либо смотрел в сторону, либо его лицо напоминало размытое, зернистое пятно. И похоже, даже на одной более-менее нормальной фотографии никто не опознал Кларка.

Был понедельник, и все, включая учителей, судачили о Супермене.

– Ты все еще учишься в школе, – сказал Кларк, когда они с Ланой остановились на ступеньках школьного крыльца, – твое время еще придет.

– Ну, разумеется, они сделали Супермена центральным элементом сюжета, – сказала она, – сенсационный поворот, не правда ли? – Лана коснулась руки Кларка. – Но Пол рассказал мне, что ты сделал ради меня, Кларк. Спасибо тебе. Я бы включила эту часть в свою статью.

– Да все нормально, – отмахнулся Кларк, пытаясь подавить улыбку.

– По правде говоря, я бы много чего туда включила, – сказала Лана, понизив голос до шепота, пока мимо проходила группа девятиклассников.

– Что, например? – спросил Кларк.

– Ну, например, тот факт, что официально власти изъяли все эти странные препараты, которые разрабатывались на различных площадках корпорации «Мэнкинс», – сказала Лана, – и они теперь находятся в распоряжении властей.

– А неофициально? – спросил Кларк.

Лана покачала головой и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Из того, что я слышала, «ЛюторКорп» немедленно выкупил все, что осталось от корпорации «Мэнкинс». Ходят слухи, что они даже заполучили кое-какие данные до того, как их изъяли власти. И их действия защищены каким-то неясным торговым правом.

Кларк кивнул:

– И почему я не удивлен?

– Мне кажется, дело не только в том, что у Лекса были какие-то скрытые мотивы, – продолжила Лана, – по всей видимости, его отец послал Лекса сюда разузнать, что же такое этот проект «Рассвет». Он с самого начала знал, что за всем стоит «Мэнкинс». А теперь, когда «ЛюторКорп» заполучил файлы проекта «Рассвет», кто знает, что они с ними сделают. Не удивлюсь, если они попробуют продать их какому-нибудь диктатору.