Там — через пятьдесят лет — бывшая естия уже знала о том, что Павлиция не ее ребенок. Его сокровище сама рассказала об этом женщине, не сумев ужиться с этой тайной, не решившись и дальше нести груз обмана, что давил на плечи.

Правда дочерью для Амбер быть не перестала. Как и естией. Справедливой, достойной, мудрой правительницей.

Да, именно Амбер помогла Амадину. Она не ошиблась, когда назвала день, в который они с Лицией впервые пытались открыть сокровищницу «Падшего Естийя”, а если проще, то портал в их — драконов — мир.

В тот — прошлый — раз у них это сделать так и не получилось. Не были соблюдены все условия. Для того чтобы портал открылся и полноценно сработал, его требовалось запустить одновременно с двух сторон, но в прошлый раз Амадин и его братья не стояли в пещере за Синей рекой. Там вообще никого не было, потому что хранитель давно погиб, а портал в мир слабых магов считался утерянным.

Но в этот раз все было по-другому. Пока остатки его армии удерживали чернильных тварей, явившихся из разлома, что вел в саму преисподнюю, они в назначенный день и час только и ждали момента, чтобы перейти через перекресток миров.

Амадин даже помыслить не мог о том, чтобы пропустить эту встречу. Он знал, что было бы с его сокровищем дальше. Сильная, смелая, бесстрашная — она действительно собиралась сражаться с мертвецами и личами одна.

Она бы и сражалась одна, потому что явившиеся ей на подмогу некроманты и маги по силе не стоили даже ее ногтя. Они бы полегли первыми, а после его сокровище, обезумев от ярости, выстроила бы защитный купол над ущельем с резкими обрывами, который никому не позволил бы пробиться к ней и мертвецам.

Трое суток галеций Браушт, астия Эллес и проклятый галеций Вантерфул провели у края защитного купола. Поначалу они даже пытались пробиться к ней, но все их попытки сводились к нулю. В конце концов они даже перестали пытаться, наблюдя за тем, как его сокровище уничтожает мертвяков сотнями.

Нет, по первости она пыталась их упокоить, и у нее это даже получалось, но умертвий было слишком много. Пока одна нежить замертво падала на землю, личи уже поднимали другую — ту, что была упокоена ранее. Потому и не осталось других вариантов, кроме как сражаться, резать и сжигать.

На рассвете четвертого дня Павлиция окончательно потеряла свою человеческую, разумную часть. Она превратилась в элементаля, что не подходил ни к одному направлению в магии. Длинные волосы ее пылали огнем, лицо и тело стали черными, вместо глаз появились водные сферы, а вокруг сияла розовая аура дара влияния.

У личей не было ни одного шанса остаться в живых. Заполненное сочной зеленью ущелье и необъятные поля превратились в выжженное пепелище. Защитный магический купол был снят, но подойти к себе его сокровище не позволила. С расстояния тридцати шагов она вздернула галеция Вантерфула в воздух и беспощадно выжгла в нем всю черноту.

А после упала. Замертво.

Впрочем, именно так тогда показалось Амбер. К тому моменту, как она подбежала к дочери, от элементаля в ней уже ничего не осталось. Но и похожей на названую мать Лиция больше не была. Ее черные густые длинные волосы окрасились в цвет пепла, словно лишившись жизни.

Она не подавала признаков жизни. Сердце ее не билось, но неявный, тихий, слабый стук все же пробился, когда придворный целитель осматривал девушку. Он же и распознал дыхание — ничтожное настолько, что никто не давал ни единого шанса на то, что естия доживет до вечера.

В семейном склепе рода Эллес для нее готовили место, но ни этим вечером, ни следующим она так и не умерла. А через несколько дней и вовсе пришла в себя и ринулась проверять дело рук своих — галеция Вантерфула, который все эти дни едва ли отползал от ее кровати дальше десятка шагов, отказываясь не только от лечения целителя, но и даже от его осмотра.

То, что случилось с его сокровищем, подкосило некроманта, наверное, сильнее, чем произошедшее с ним самим. Амадин полагал, что это и стало ключевым фактором в развитии дальнейших событий, но прежде, чем “Потерянное Сокровище” связала себя узами брака с этим никчемным мертвяком, она разобралась с самой главной проблемой — долгами доставшегося ей королевства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Разобралась за счет прошлого естийя, нагло и беспардонно разграбив склеп, который он себе выстроил из золота и драгоценных каменьев. Однако никто из кредиторов не взял у нее ни камушка. Не только потому, что некоторых соседей к тому моменту уже не оказалось в живых: полчище умертвий было беспощадным. Скорее из-за вести о произошедшем в долине, что обнесла все ближайшие и дальние земли.

Такого врага не захотел иметь никто. Напротив, с Павлицией страстно желали дружить и… объединиться. Преимущественно через брак.

Она отвергла сотни предложений и столько же раз вытаскивала из своей постели случайно попавших туда “женихов”. В конце концов, устав сражаться за свою свободу, его сокровище все же решила выйти замуж.

Галеций Вантерфул стал для нее самым удобным кандидатом. Когда надо было, он помогал и поддерживал. В другое же время безвылазно сидел в своей лаборатории, ставя новые и не всегда законные эксперименты, или же преподавал в Академии Проклятых.

Это учебное заведение его сокровище так и не окончила.

Она вообще много чего в своей жизни не сделала. Не полюбила — ярко, страстно, неистово, без памяти. Не получила полноценное образование, не сдала экзамены для диплома, не посетила ни одну из вечеринок, куда так часто отправлялись ее однокурсники. Не завела детей — продолжение себя, предпочитая помогать Дому Покинутых, куда тропа таких же “Покинутых”, как она, не зарастала.

Ни в один из последующих дней она не жила для себя, не сделала ничего из того, что подарило бы ей счастье, о чем астия Амбер Мани Эллес сожалела больше всего. Но Амадин собирался это исправить.

В прошлый раз у него это почти получилось, но он отступил, опасаясь, что потом его выигрыш обернется поражением. Права на ошибку дракон себе не предоставил. Слишком высокой была цена. Павлиция являлась для него всем — больше, чем воздух; больше, чем крылья.

Без крыльев он жить мог. Без нее — уже нет.

Пятьдесят лет назад портал в его мир был открыт совершенно случайно.

Если так можно сказать.

Его сокровище к тому времени уже не нуждалась ни в деньгах, ни в артефактах, ни в драгоценностях. Королевство под ее предводительством процветало, люди, маги и другие существа искренне любили и уважали ее, но Истолу хотелось закрыть свою потребность — исполнить единственную несбывшуюся мечту, завершить дело отца, который жизнь положил ради раскрытия этой тайны.