– От первой сделки – никакая. Я просто вкладываю немного денег в талант, который, по-моему, у тебя есть. Увидишь Банта – передавай привет.

Александрия взяла оловянный диск, и к ее глазам снова подступили слезы. Она не привыкла к доброте.

– Спасибо. Я отдам бронзу Марию.

– Обязательно отдай, Александрия.

– Как… Как ты узнал мое имя?

Таббик снова взял в руки золотое кольцо, над которым работал до того, как она вошла.

– Когда мы встречаемся, Бант только о тебе и говорит.

Чтобы уложиться в два часа, пришлось бежать, но ноги несли ее легко, и ей даже хотелось петь. Она сделает из этого оловянного диска красивую вещицу, Таббик продаст ее дороже, чем за серебряную монету, и попросит еще, а потом ее работа будет продаваться за золото, и она накопит денег и в один прекрасный день купит себе свободу. Свобода. Головокружительная мечта.

Войдя в дом Мария, она вдохнула вечерний воздух, напоенный ароматами сада, и на мгновение замерла. Во двор вышла Карла и, забрав у нее сумки и сдачу, как обычно, довольно кивнула. Если она и заметила, что Александрия вернулась другой, то ничего не сказала, а лишь улыбнулась и отнесла продукты в холодный подвал, где они могли храниться некоторое время, не портясь.

Занятая своими мысли, Александрия поначалу не заметила Гая. Следуя примеру дяди, он проводил дни вне дома и возвращался только к вечеру. Стража к этому привыкла и впускала его без лишних слов. Заметив Александрию в саду, Гай вздрогнул и застыл на месте, любуясь ею. Летний вечер наступал с томительной неспешностью, воздух был мягок, а свет, прежде чем погаснуть, туманился серой дымкой.

Гай подошел, и Александрия обернулась и улыбнулась ему.

– У тебя счастливый вид, – сказал он, улыбаясь в ответ.

– Да, ты прав, – отозвалась она.

Гай не целовал ее с того самого раза в конюшне, еще в поместье, но теперь решил, что время пришло. Марк уехал, и городской дом Мария казался пустынным.

Он наклонился, и сердце заколотилось почти болезненно, словно от страха.

Ее теплое дыхание коснулось его еще до того, как встретились губы, а потом он ощутил их вкус и крепко обнял ее. Все получилось так естественно.

– Я столько раз об этом думал, – прошептал он.

Александрия посмотрела ему в глаза и поняла, что может – и хочет – сделать ему подарок.

– Идем ко мне в комнату, – прошептала она, беря его за руку.

Словно во сне, Гай последовал за ней через сад.

– Давно пора, – пробормотала Карла, проводив их взглядом.

Сначала Гай беспокоился, что будет неловок или, что еще хуже, тороплив, но Александрия помогала ему, направляя прохладными руками. Она взяла с полки бутылочку ароматизированного масла и вылила несколько капель себе на ладони. Густой аромат заполнил легкие Гая. Оседлав его, Александрия принялась втирать масло ему в грудь и ниже, так что он задохнулся от наслаждения. Потом он взял часть масла со своей кожи и потянулся к ее грудям, вспоминая тот первый раз, когда увидел их во дворе поместья. Он нежно прижался губами к одной груди, потом ко второй, чувствуя вкус ее кожи и сжимая губами соски. Александрия охнула, закрыла глаза и наклонилась, чтобы поцеловать его. Ее распущенные волосы накрыли обоих.

Вечер сгустился, и они, подгоняемые нетерпением, соединились раз и еще раз – радостно и шаловливо. Без свеч в ее комнате было мало света, но глаза Александрии сияли, а тело отливало темным золотом, когда она двигалась под ним.

Гай проснулся до рассвета и увидел, что она смотрит ему в лицо.

– У меня это было первый раз, – тихо сказал он и, не сдержавшись, спросил: – А у тебя?

Она грустно улыбнулась:

– Я бы хотела, чтобы так оно и было. Правда, хотела бы.

– Ты… с Марком?

Александрия посмотрела на него – неужели он настолько наивен и не понимает, что его вопрос оскорбителен?

– Я была бы не против, – резко ответила она, – да вот он не просил.

– Извини. – Гай покраснел, смутившись. – Я не хотел…

– А он сказал, что это было? – спросила Александрия.

– Да, хвастался, – стараясь сохранить невозмутимое лицо, сказал Гай.

– Когда увижу его в следующий раз, выколю кинжалом глаз. Надо же! – сердито воскликнула Александрия и потянулась за одеждой.

Гай с серьезным видом кивнул, представляя, как Марк вернется, ничего не подозревая.

Они поспешно оделись; оба не хотели, чтобы кто-то заметил, как он выходит из ее комнаты до рассвета. Александрия вышла из крыла рабов вместе с Гаем. Они сели на скамью в саду под теплым ночным ветерком.

– Когда я смогу снова тебя увидеть? – тихо спросил Гай.

Александрия отвела взгляд, и ему показалось, что она не хочет отвечать. Холодок страха тронул сердце.

– Гай… Я была счастлива этой ночью – чувствовать тебя, касаться тебя… Но ты женишься на дочери Рима. Разве ты не знаешь, что я не римлянка? Моя мать из Карфагена. В рабство ее забрали ребенком, а потом сделали проституткой. Меня она родила поздно и после родов толком не оправилась.

– Я тебя люблю, – сказал Гай, зная, что это правда, по крайней мере в этот миг, и надеясь, что этого достаточно. Он хотел, чтобы она поняла: ночь с ней для него больше, чем просто случайное развлечение.

Александрия лишь качнула головой:

– Если любишь, позволь мне остаться в доме Мария. Я умею делать украшения и когда-нибудь заработаю столько, что выкуплю себя. Здесь я могу быть так счастлива, как не буду никогда, если позволю себе любить тебя. Да, я могла бы тебя любить, но ты станешь солдатом и уедешь куда-то далеко, а мне придется смотреть на твою жену и детей и кланяться им на улице. Не делай меня своей шлюхой, Гай. Я видела такую жизнь и не хочу ее. Не заставляй меня жалеть о прошлой ночи. Не хочу жалеть о том, что было так прекрасно.

– Я бы мог тебя освободить, – прошептал Гай, ничего не понимая.

Ее глаза вспыхнули гневом, но она быстро овладела собой:

– Нет, не мог бы. Да, ты мог бы забрать мою гордость и дать мне вольную по римскому закону, но я бы заслужила ее в твоей постели. Чтобы стать свободной по закону, я должна работать и выкупить себя. Тогда я буду принадлежать самой себе. Сегодня я познакомилась с человеком, который сказал, что он честен и гордится этим. У меня тоже есть честь, и я не хочу ее терять. Я не забуду тебя. Приходи ко