Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С издевательским поклоном он раскрыл портал в комнату на чердаке. Брезгливо поморщился, увидев букет белокрыльника.
Я несколько секунд стояла, словно оглушенная, но повернулась и ушла, не сказав ни слова. Поняла по лицу лорда, что между нами разверзлась пропасть, пролегла горная цепь, а за ней раскинулся бескрайний океан. Я сама его оттолкнула.
Радуйся, Асси, предки рода Лиртан могут быть спокойны: магия Энжо никогда не коснется вашей прапрапраправнучки.
Я сильная. Никогда не плачу и не ною. Меня может сломать только одно – осознание собственной глупости.
И вот оно как раз обрушилось, это осознание, едва арка портала схлопнулась за спиной.
На глаза навернулись слезы, комната поплыла как в тумане, я ничего не видела. Сослепу наткнулась на треклятый столик с белокрыльником, взмахнула рукой, удерживаясь от падения, и снесла вазу. Дребезг разбитого хрусталя, брызги, несчастные цветы, на которые я наступила и поскользнулась. Падение. Спасибо, на диван.
Я рухнула и разрыдалась.
– Асси, что случилось? – послышался встревоженный голос Ворона.
Ну конечно! Еще и свидетели моего падения нашлись для полного счастья.
– Ты ушиблась? – Некромант осторожно дотронулся до моего плеча.
Поистерить как следует не дают. Ну что за жизнь?
– Нет! – всхлипнула я и оттолкнула его руку.
– Тебя кто-то обидел? Ректор?
– Нет! – Я еще с минуту самозабвенно порыдала, оплакивая потерянную мечту, взяла себя в руки и повернула кольцо с портативным портальным камнем, намереваясь улизнуть к себе.
А там прямиком направилась в ванную приводить себя в порядок. Леди Асгерд всегда должна быть на высоте. А рыдать по какому-то светлому… синеглазому… умному… сильному… красивому… А-а-а-а-а!
До ванной я не дошла, а упала на кровать и закрылась подушкой от всего мира.
Увы, настырный суафит проскользнул в апартаменты без приглашения. Подушка была отобрана. Короткое гортанное заклинание, и висков коснулась прохладная темная дымка, окутала лицо, осушая слезы и освежая получше родниковой воды и пропитанных травами компрессов.
– Спасибо! – прогнусавила я и, нашарив носовой платок в ящике прикроватного столика, с чувством высморкалась. – Извините.
– Мы на «ты», Асси, если ты забыла, – напомнил Ворон. – Рассказывай, что случилось.
– Ничего.
– Я все равно узнаю. – Он оказался настойчивым. – Я – мастер Пути, девочка, и дружу с ясновидцами.
– Вот и узнавай, а я ничего не скажу, потому что ничего не случилось. Цветочки жалко.
– Ты плакала из-за ректора. – В голосе некроманта послышалась злость. – Ладно, приводи себя в порядок. Но я еще вернусь.
– Стой! – Я подскочила как ужаленная, осознав, что Ворон же не успокоится, пока не получит ответы на вопросы. А я не могла позволить, чтобы эти два бесстыжих мага сплетничали о даме за ее спиной.
Магистр Эрвид отдернул руку от браслета, вопросительно приподнял угольную бровь. Губы сжаты в тонкую линию, черные глаза напоминают бездны. Злые и беспощадные. И с наметившейся тонкой сеточкой в уголках. Зелье, испорченное дикими, утрачивало силу. Маг стремительно старел. И выглядел очень усталым, но решительным.
– Он не обидел меня. Это я его оскорбила, – призналась я. – Бросила в лицо, что он – бастард и мне в подметки не годится.
– Так и сказала? – взлетела вторая бровь.
– Про бастарда – да. Остальное дала понять.
– Хм… Получается, это он должен плакать, а не ты?
Я тут же представила, как скупая слеза катится из синих глаз пресветлого лорда, как дрожат от обиды его твердые губы, и… бессердечно рассмеялась – настолько нелепой оказалась картина.
– Ну вот, другое дело, – смягчился Эрвид, сел на стул и задумчиво взъерошил черные волосы. Рассыпавшиеся пряди легли словно перья. Красиво. – И хватит сверлить меня взглядом, Асси. Нам давно надо было поговорить на эту щекотливую тему. Скажи-ка, лорд Сириен тебе нравится?
– Не скажу.
– Значит, нравится. – Уголки его губ вздернулись в улыбке. – Насколько я понял, ты не из тех помешанных на статусах спесивых аристократочек, которые гнушаются людей, стоящих ниже на ступенях иерархической лестницы. К тому же лорд Сириен теперь герцог, а у вас, людей, это выше маркизы.
– Дело не в титуле, – буркнула я.
– Значит, для тебя неприемлемо, что он незаконнорожденный? Ты считаешь, что внимание бастарда опозорит тебя?
– Да нет же! Он – Энжо по крови! Дело только в этом.
– Объясни.
Я молчала, тупо глядя в окно.
– Асси, я ведь могу спросить у твоих предков, – мягко напомнил Ворон. – Если это касается крови, то наверняка это касается родовых тайн.
– Вот именно, тайн, – подчеркнула я.
– Не от меня. Не хочется снова беспокоить духов, я ведь только перед твоим приходом говорил с ними, но если ты будешь молчать…
Шантажист. При воспоминании о духах меня передернуло. Ту взбучку я еще не скоро забуду, и получить еще одну совсем не хотелось. А если Ворон методом исключения – моя судьба, то, судя по всему, духи уже начали его приобщать к семейным секретам. И их не волнует, что я воспринимаю некроманта как друга и меня к нему совсем не влечет как к мужчине.
– Скажи, ну какое тебе дело? – Последняя попытка.
– Я мог бы сказать, что мне не нравится, когда красивые девушки плачут, но ты же чернокнижница, тебя такими сентиментальными штучками не проймешь. Потому скажу иначе. Ты – мой ассистент и должна быть в служебное время в рабочем состоянии.
– А у нас еще служебное время? – Я посмотрела на сумерки за окном.
– Круглосуточно, – глазом не моргнул шантажист.
– Хорошо, я скажу. Его магия – аннигилятор моей силы.
– Кто тебе сказал? – изумился Ворон.
Об этом и говорить не надо. Я теряюсь в присутствии лорда Сириена, слабею, дыхание учащается, а мозги раскисают. Что это, как не пагубное воздействие его магии?
– Это говорит история моего рода по линии матери, – уклонилась я от ответа.
– Послушай, девочка… Я знаю, что ты – последняя хранительница крови и магии Ли-ар-Таан…
– Вот именно. Я должна хранить ее в чистоте. И связать жизнь я могу только с темным магом, родить наследницу и очистить ее кровь, чтобы передать ей силу рода. Точно так же как род Энжо соединял кровь только со светлыми магистрессами, потому что хранил королевскую силу. Их женщины рождали только мальчиков.
– Причина только в этом?
– Только? Это непоправимо. Я не могу стать светлой, он – темным. Мы такими рождены и не изменимся. Я всю жизнь едва переносила светлых, и это умопомрачение быстро пройдет. Это наверняка влияние испорченного дикими зелья. И хватит об этом.