кивер с железной кокардой. Скакун принялся неторопливо жевать, роняя на темечко гвардейца ошметки кивера и капли едкой слюны.

— Эй, отдай! Отдай! — заверещал тот, подпрыгивая и пытаясь дотянуться до запрокинувшего башку скакуна.

Скакун явно издевательски сглотнул — по чешуйчатой шее словно волна прокатилась, кивер окончательно исчез в пасти.

— Вы… Кто такие? По какому праву? — завопил капрал, мгновенно вскидывая огнестрел. — А ну отошли от арестованных!

— Дорогая сьера… — протягивая руку, попросил сидящий в коляске тощий старый сьер. — Позвольте мне.

— Конечно. — кивнула та, подавая ему бумагу с официальной печатью голубого, гардеровского, сургуча. — Развлекайтесь, монсьер Дезирон.

Старик наклонился через бортик коляски… и с размаху прилепил бумагу капралу на физиономию, с силой вдавив печать в лоб.

— Видишь, что написано? Оказывать всякое содействие! Вот и оказывай, капрал!

— А как нам знать, что это из герцогской канцелярии бумага, а не подделка какая, если вы, сьер, ее нашему капралу на лобешник налепили? — пробурчал гвардеец.

— На «лобешнике» у него и посмотрите. — фыркнул сьер, отлепляя бумагу обратно от красной капральской физиономии — на лбу у того и впрямь остался четкий перевернутый отпечаток. — А теперь — вы, сюда! — взмахом руки приказал он бородачу. — А вы — пошли вон! — рявкнул он на гвардейцев. И вздохнул, опускаясь обратно на сидение. — Как же надоела эта солдатня…

Бородач подошел, низко кланяясь:

— Благодарим за помощь, сьер, сьера… — бормотал он, низко опустив голову и разглядывая носки щегольских, хоть и невероятно грязных сапог.

Старый сьер Дезирон поморщился — наверняка ведь с дворянина снял, прохвост…

— Проводи нас к этой самой мистрис Гонории, милейший, и считай, отблагодарил.

— Никак невозможно, добрый сьер, добрая сьера. — из-за локтя бородача высунулась плутовская физиономия приютского мальчишки. — Сдохла она, наша мистрис. В самом начале бунта на улице подстрелили! — на его физиономии не было ни малейшего сожаления об убитой начальнице. — Токма вот Хэмиш, сторож, с нами и остался!

— А скажите, милейший Хэмиш… Есть у вас в приюте девочка… сьёретта… Оливия Редон? Я ее тетушка, графиня Редон, приехала специально из поместья! В канцелярии герцога Гаредро мне сказали, что дочь моего казненного проклятым Вальеро брата отправили сюда!

— Не могу знать, благородная сьера. — еще ниже опуская голову, пробубнил Хэмиш. — Имен-то у приютских нет, только клички имеются.

— Клички! — сьера Редон схватилась за сердце. И глухо повторила. — Клички…

— Есть у нас две девчонки! Давайте вы сами поглядите, добрая сьера, может, какая вам и сгодится! — вылез вездесущий Пыря.

— Веди, мальчик… — дрожащим голосом распорядилась сьера… и тут же на дно коляски полетел мешок с провизией. Появившаяся над бортиком коляски круглая физиономия в картузе шкодливо ухмыльнулась:

— Звыняйте, сьер со сьерой, а только еду по нынешним временам бросать никак нельзя, девки-то наши третий день голодные. Хэмиш, ты за кучера запрыгивай, а мы с Чучем на запятки. — и тут же уселся на запятках, болтая ногами. Рядом пристроился его молчаливый приятель.

— Какие у вас, милейший Хэмиш… бойкие воспитанники. — пробормотала сьера в спину усевшегося на козлы сторожа. С неожиданной ловкостью тот перехватил вожжи, мягко направляя скакуна в проулок. Зверь недоверчиво фыркнул, но подчинился.

— Я уверен, ваша племянница найдется. — голосом, выдающим неуверенность, сказал сьер Дезирон. — В канцелярии Гардеро ясно сказали, что когда вашего брата и его несчастную жену казнили, девочку отправили сюда. В конце концов, теперь граф и графиня Редон герои, погибшие за правое дело, должен же Гардеро позаботиться об их ребенке.

— За товары из Чащи они погибли. — фыркнула сьера. — А наше право торговли благородный Гардеро прибрал к рукам не хуже подлого Вальеро, чтоб тому в Чащу в одиночку войти!

Спина сидящего на козлах Хэмиша окаменела.

— И на девочку им всем плевать — даже лучше, если она не найдется, можно не только торговлю, но и поместье отнять. А я совершенно никого во дворце не знаю, я и в столице-то лет двадцать не была, все дела брат вел!

— Точно как и я. — согласился старик. — Вот и досиделись мы с вами в своих поместьях, сьера Редон. До беды досиделись. Ваших перед переворотом казнил Вальеро как изменников-гардеристов, моего сына растерзала толпа, как проклятого вальериста. Сперва смерть его жены в родах, теперь и его нет… А я — одинокий, все потерявший старик, живу! Какая злая шутка Крадущейся! — худые плечи старого сьера на миг опустились, будто сверху рухнула каменная плита.

— Не стоит так говорить, монсьер! — дама торопливо сделала священный жест, обмахнув лицо ладонью, словно крылом Летящей или хвостом Крадущейся. — Еще не все потеряно. Мы обязательно найдем не только мою племянницу, но и вашу внучку!

— Да не найдем! — вдруг зло выдохнул он. — Вашу — еще может быть, а мою — точно нет! Девочка была с отцом! Думаете, я не понимаю, что они оба погибли, а все мои поиски — лишь самообман, потакание напрасным надеждам! Но стоит мне признать, что наследницы нет, и Гардеро тут же заберет Дезирон для своих прихвостней. Да это же все равно, что скормить графство Пустоши! — глаза старика налились яростью, на лбу вздулась толстая ярко-синяя вена.

— Тише-тише, мой друг, мы что-нибудь придумаем. — успокаивающе зашептала сьера.

— Приехали! — прямо ей в ухо заверещал спрыгнувший с запяток Пыря. — Дальше коляска не пройдет! Ты, дядька Хэмиш, проводи сьеров, а мы девчонок предупредим! — и прежде, чем их успели остановить, мальчишки перескочили ограду, и помчались через огород, хлюпая пятками по талому снегу. Пыря на бегу верещал. — Крыска, Булка, а ну колитесь, долбанутые, которая из вас графинка! — хлопнула старая разболтанная дверь и оба скрылись в доме.

— Полагаю, что ни одна. — пробурчал старый граф Дезирон, помогая сьере Редон сойти на землю. Опираясь на его руку, она миновала перекопанный огород, на миг остановилась перед темным входом, гадливо принюхиваясь к запаху старых тряпок и кислой еды, вздохнула:

— Все же проверим…

Пригнулась, чтоб не стукнуться головой о притолоку, и пошла по коридору, брезгливо подобрав юбку. Под ногой со скрипом подалась гнилая доска.

— Мужайтесь, дорогая сьера. — граф придержал ее под руку. — Боюсь, вашей племянницы здесь быть не мо…

Они шагнули в темную захламленную комнату. На застеленном тряпками полу, кутаясь в рваные одеяла, сидели две девочки, вокруг которых аж приплясывали возбужденные мальчишки. Одна из девочек вскинула голову навстречу вошедшим… падающий из занавешенного тряпками окна луч света упал на ее лицо…

Сьера издала сдавленный полувсхлип-полустон и тяжело, всем весом, оперлась на руку графа.

— Тетушка… — сдавленно выдохнула Булка, выпутываясь из одеяла и поднимаясь на ноги. — Так это правда! Это на самом деле вы! Вы меня нашли! — и она кинулась