— Срочно в больницу! — закричал Демидов.

Уже не обращая внимания на преступника, он бросился краненому офицеру.

— Живой? — спросил он.

— Все в порядке, — улыбался офицер.

Полковник с облегчением вздохнул. Одна пуля в жилет, другая— в руку.

Легкое ранение. До свадьбы заживет. Все сотрудники Демидова,отправляясь на задание, получали приказ полковника — надеть бронежилеты. И этотприказ не раз спасал жизнь его подчиненным. Склонившись над раненым, Демидовспросил:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать семь, — снова улыбнулся офицер.

— Значит, получил первое крещение. Поздравляю. Теперь тыэтот день будешь отмечать как второй день рождения.

Стонущего Бондаренко уже перекладывали на заднее сиденье«Тойоты». Его повезли в больницу, куда поехали и Дронго с Демидовым. Нужно былодопросить преступника, пока имелась возможность какого-то решения вопроса сзаложниками.

Демидов всю дорогу молчал. Когда подъехали к зданиюбольницы, он повернулся к Дронго.

— Думаешь, я не должен был стрелять? Лучше было бы взятьгада живым?

— Нет, не думаю, — ответил Дронго. — Мой жизненный принцип —добро с кулаками. Этот мерзавец получил то, что заслуживал.

— Как они все продумали, — пробормотал полковник, выходя измикроавтобуса.

— Ты был прав. Все предусмотрели. Кто же это такойпредусмотрительный? Очень хотелось бы с ним познакомиться.

Они вошли в приемную. Там уже находились два офицераДемидова.

— Почему вы здесь? — встревожился полковник. — А если онуйдет?

— Никуда он не уйдет, — ответил один из офицеров. — Пуляпопала в легкое, он захлебывается кровью. Куда он может уйти в таком состоянии?

— Где он? — спросил Демидов. — Если эта сволочь подохнет, мыничего не узнаем.

— В реанимации, — ответил офицер.

Демидов накинул на плечи халат и ринулся в глубь коридора.Дронго тоже надел халат, очевидно, уборщицы или санитарки. На Дронго он висел,как куцый белый пиджачок.

У дверей реанимационного отделения их встретила удивленнаямедсестра.

— Сюда нельзя, — сказала она. — Вы с ума сошли. Сюда нельзя.

Медсестра попыталась преградить им дорогу, но полковникосторожно приподнял ее, оторвав на несколько сантиметров от пола, и опустилсбоку от двери.

— Можно, — сказал он. — У нас важное дело. Очень важное.

Они переступили порог. Бригада хирургов уже готовилась коперации.

Бондаренко лежал под капельницей. Ему давали анестезию.

— Мне нужно с ним поговорить, — заявил полковник.

Один из врачей, молодой человек лет тридцати, в изумлениипосмотрел на него.

— Вы с ума сошли. Он умирает. Дорога каждая минута.

— Секунда, — возразил Демидов. — Только не для этой гниды.Его сообщники захватили автобус с детьми. Они сейчас в аэропорту. Если мы неузнаем, с кем он поддерживал связь, то ничего не сможем сделать. Поймите меня,доктор, там автобус с детьми.

— А вы поймите меня, — сказал врач. — Я обязан сделать всевозможное, чтобы он выжил. Уходите отсюда, он сейчас уснет.

— Подождите, доктор, — вмешался Дронго. — Я вас прекраснопонимаю, вы давали клятву Гиппократа. Но почему вы не хотите помочь несколькимдесяткам детей, которые могут погибнуть в любую секунду? Может, они умирают какраз в эту секунду, когда мы теряем время. Нам нужно задать ему только двавопроса.

Только два вопроса. Десять секунд, не больше, и мы уйдем.

«Почему два?» — хотел спросить полковник. Вполне достаточнобыло и одного.

Но он смолчал, зная, что в таких ситуациях лучше не споритьс Дронго.

— Десять секунд, — повторил тот, глядя на хирурга. —Поймите, речь идет о жизни детей.

— Десять секунд?.. — Было очевидно, что врач колеблется. —Хорошо, но не дольше. Дронго бросился к раненому.

— Кому ты звонил? — закричал он. — Кому ты звонил?

Бондаренко открыл глаза и улыбнулся. Он их уже не боялся.Пусть кричат, уже поздно…

— Кому ты звонил? — снова закричал Дронго.

Но раненый закрыл глаза.

— Десять секунд, — напомнил врач. — Задавайте второй вопрос,осталась секунда.

— Звонарев!.. — неожиданно крикнул Дронго. — Кто убилЗвонарева?

Бондаренко опять открыл глаза. Секунду он молчал, очевидно,раздумывая.

Потом покачал головой, словно отрицая сам факт убийства. Иснова закрыл глаза.

— Уходите! — сказал врач. — Начинаем, — обратился он кколлегам.

Демидов и Дронго вышли в коридор.

— Нужно было стрелять в сторону, — проворчал полковник.

— Да нет же, — покачал головой Дронго. — Вы все сделалиправильно. Поехали в телефонную компанию. Они проверят по компьютерам всезвонки, которые сделал Бондаренко за последние сутки. Возьмем телефоны и начнемпроверку. Кажется, самолет подадут преступникам в шесть часов. Еще есть время,полковник.

Постараемся успеть…

К трем часам дня список всех номеров, по которым звонил запоследние сутки Бондаренко, лежал на столе у Демидова. Им пришлось вернуться вМУР, чтобы начать проверку оттуда, пользуясь возможностями аппарата уголовногорозыска.

Дронго заметно нервничал, он знал, что события в аэропортумогут принять самый неожиданный оборот. Демидов, пытавшийся казаться спокойным,выслушивал сообщения офицеров, проверявших номера телефонов.

Когда список был составлен, офицеры сели за проверку.Демидов же, взглянув на часы, предложил ехать в аэропорт — в шесть вечера кавтобусу должны были подать самолет. Деньги уже доставили из банка и упаковалив мешки. Самолет Ту-154 стоял в дальнем конце аэропорта. Эксперты изконтрразведки пытались просчитать возможные действия террористов.

Еще в автомобиле они начали просматривать список тех, комузвонил Бондаренко. Но не обнаружили ни одного из подозреваемых. Он несколькораз звонил своему шефу, депутату Тетеринцеву что было вполне объяснимо. ЗвонилЮрлову в машину, звонил Малявко, а также заместителю начальника финансовойслужбы банка Прохорову. Звонил десяткам людей. Но кто из них являлсяруководителем операции? Кто мог спланировать и осуществить подобныйтеррористический акт? Ясно было одно: Тетеринцев на такое не способен. Чтобыспланировать подобную операцию, нужен профессионал высокого класса.